Эскимо с Хоккайдо

Хриплый, пропыленный голос, короткую фразу он мучительно выдавал по слогам. Хотя все мы дружно озирались, источник звуков обнаружился не сразу.

— Бэби, ты богат, как я!

Больше всех, похоже, удивился сам диджей Това. Неуклюжее тело выпрямилось, угловато застыло, обеими руками он обхватил наушники, на лице — припадочный ужас, а челюсть словно сама собой вибрирует с каждым словом. Он казался одержимым или человеком-антенной, принимающим сигналы из астрального мира.

— Ты держишь деньги в толстой сумке в зоопарке средь зверья!

Легче было догадаться, к кому обращены эти слова. Глаза диджея расширились в изумлении, дергались в орбитах, но смотрели прямо на меня. Мои глаза не отвечали им взаимностью. Они судорожно шарили по комнате, ловя реакцию окружающих.

Двойной шрам на картофельном лбу Кидзугути сморщился от негодования.

— А вы говорили, он немой, — проворчал он.

— Немой, — подтвердил первый Синий Костюм.

— Уже много лет молчит, — подхватил второй.

— Это же, блядь, не одно и то же, — прошипел Кидзугути.

И в ожидании продолжения все взоры вновь сосредоточились на Тове. Но продолжения не последовало. Постепенно его глаза вернулись к норме, напряжение отпустило. Лицо передернулось в последний раз и обмякло. Диджей опять сутуло согнулся. В шарадах так изображают «поникший цветок».

— Это что была за хрень? — спросил Кидзугути, ни к кому в частности не обращаясь.

Мы так и стояли, глядя друг на друга. Ответа ни у кого не было.

27

Я промчался вниз по лестнице. Сегодня музыки не было. Может быть, музыка на лестнице — из числа обычаев эпохи Сугавары и уже отходила в прошлое. Как я ни любил свои ботинки, эхо шагов на лестнице меня отнюдь не радовало. И, сам того не замечая, я начал насвистывать. И вдруг понял — эту же самую песню я насвистывал в длинном подвальном коридоре отеля «Кис-Кис». Я сопоставил свое открытие с нежданными откровениями диджея Товы и вдруг понял, что это за песня. Она билась в моем подсознании с той самой минуты, как Ольга улетела из Токио.

Ночь Фестиваля Всех Звезд. Здание «Саншайн-Си-ти». Два одиноких иностранца и море алкоголя. Дождь бьет в окно «Дикой клубники», автомат снова и снова играет «Битлз». И Ольга рассказывает мне… о чем она рассказывает?

«Бэби, ты теперь богат! Ты теперь богат, как я». Ночь Фестиваля Звезд, я болтаю с ослепительной шведкой. Звенят стаканы, гремит гром. «Ты держишьденьги в толстой сумке в зоопарке средь зверья». В зоопарке. Она говорит, что под эту песню вспоминает экскурсию в зоопарк Уэно. Дождь бьет в оконное стекло. Зоопарки очень грустные, говорит Ольга. Ей там всегда грустно, потому что животные — панды, тигры, гориллы, кенгуру, фламинго и все эти прекрасные создания из дальних уголков планеты, — эти животные никогда не смогут вернуться домой. Они будут есть в зоопарке, будут здесь спать, может быть, даже потомством обзаведутся, но они тут навсегда чужие. А когда они проживут в зоопарке много лет, у них уже не будет родины. Они до самой смерти будут жить, мечтая о родине. Иногда, сказала мне Ольга, она то же самое думает о себе и Японии: маленький зверек в гигантском зоопарке. Я кивал в такт. Лед таял в стакане. «Битлз» играли, дождь ритмично стучал в окно. Фестиваль Всех Звезд на пятьдесят восьмом этаже «Саншайн-Сити».

Я полез в карман, нащупал ключ и прикинул кратчайший маршрут до зоопарка Уэно.

В путеводителях вы этого не прочтете, но я вас предупреждаю: не стоит ловить такси в Токио, если у вас вся рожа забинтована. Сколько я ни махал руками, все мимо. Будь я таксистом, вынужденным сделать выбор между изящной дамочкой с дорогой сумкой и парнем, у которого и лица-то не видать, я бы, наверное, сам мимо себя проехал.

До закрытия зоопарка оставалось меньше часа. Почти три мили к северу, а ехать на электричке не хотелось. Раньше я бы угнал машину или мотоцикл, но я старался избавиться от родимых пятен прошлого.

И я побежал.

Хотите знать, каково бегать по центру Токио, — сами попробуйте. Но сперва нужно расцарапать лицо, чтобы заполучить доброкачественный лимфоретикулез — слизистая распухнет и в груди образуется ком. Замотайте лицо так, чтобы трудно было раскрыть рот и вдохнуть, а нос пусть вам расплющат, чтобы им вы дышать тоже не могли. Накануне поспите в самолете не более двух часов урывками, большую часть ночи и утро проведите в беседе с непрерывно курящими полицейскими, которые сочтут вас рехнутым, а вторую половину дня — с парнями из шоу-бизнеса, рехнутыми по правде. Для полной дезориентации послушайте запись: парень, который притворяется мертвым, поет на слова из вашего вчерашнего разговора. Дальше человек, годами не произносивший ни слова, цитирует песню, уже несколько дней вертевшуюся у вас на языке, и вы вспоминаете случайную встречу дождливым вечером много, много лет назад.

Строго следуйте инструкциям и вам не придется читать следующую страницу. Вы и так знаете, как я себя чувствовал.