Эскимосские сказки и мифы

А мамрохпагмитцы до самой осени не могли отомстить за своего силача. Собрали они совет. Решили хитростью одолеть нунагмитцев, заманить их в ловушку моржовыми криками. Спустились они к Нунаку по суше через гору Мамругагнак и начали с маленькой прибрежной скалы Тынагрук по-моржовому кричать. Вышли нунагмитцы рано утром на охоту. К Тыпагруку приблизились на байдаре, слышат — моржи кричат. Чем ближе байдары к Тыпагруку приближаются, тем громче моржовый крик становится. Приблизились нунагмитцы к берегу, а мамрохнагмитцы с криком выскочили из засады и начали стрелять по байдаре. Продырявили байдару стрелами, залило байдару водой, и утонула она со всеми людьми. Так отомстили мамрохнагмитцы за своего человека.

Вот однажды поехали в Мамрохнак оставшиеся в живых нунагмитцы. Отняли у мамрохпагмитцев земляночные нары. С тех пор стали жить дружно. Все.

57. Укаманан (Пер. Меновщикова Г.А.) [64]

Так было. Однажды уназикские жители отправились на Сивукак. Приехали на Сивукак, высадились и похитили у сивукакских людей двоих детей — брата и сестру. Затем вместе с детьми уехали в Уназик. Мальчика звали Кангу, девушку — Укаманан. Девушка уже взрослая, впору и замуж выдавать.

Приехали в Уназик, переночевали там две ночи и поехали в Увиник, чтобы этих детей обменять на оленей. Когда приехали в Увиник, встретили там много оленеводов. Оленеводы спросили их:

— Зачем вы прибыли сюда?

Уназикские ответили оленеводам:

— Прибыли мы затем, чтобы вот этих детей обменять на оленей.

Один оленевод подумал: "Действительно, ведь сын мой уже взрослый!" Затем сказал:

— Пожалуй, возьму я для сына жену за двадцать оленей.

И продали взрослую девушку Укаманан за двадцать оленей. Мальчика Кангу не продали и вернулись с ним в Уназик.

Укаманан стала женой увиникского оленевода. Ее муж был храбрый, быстрый в беге и сильный. Сама Укаманан — красивая да краснолицая. Укаманан — не ленивая: каждый день носит воду, шьет одежду.

Прежде чем идти за водой, прячет она куски сухого мяса в свои одежды. Придет к реке и перебросит мясо на другой берег. Так делает каждый раз. Однажды принялась она шить обувь и вскоре сделала много пар. Готовую обувь наполняла вареным мясом.

Вот таким путем приготовила она тридцать пар обуви, чтобы в пути надевать ее. И однажды она сбежала, положила всю обувь за спину в дорожную сумку и отправилась в путь. Почувствует голод — достанет из камыков мясо и ест. Спать захочет — ложится на дорогу и спит; камыки износятся — новые надевает.

Однажды зашла Укаманан в большое безлюдное жилище, а жилище это все пищей заполнено: мясо китовое, моржовое, нерпичье и оленье.

Присела Укаманан, и в это время вошла женщина-великан, белотелая, толстая, и спросила девушку:

— Вот диво, вот диво! Откуда ты пришла?

Укаманан ответила:

— Была я у оленеводов в Увинике.

Женщина-великан спросила:

— Откуды ты?

Девушка ответила:

— С Сивукака я!

— Зачем лее ты была в Увинике?

— Уназикские жители продали меня туда за оленей!

Женщина-великан сказала:

— Что нее, давай поедим, а потом будем спать. Я сплю очень крепко, завтра разбуди меня. Вот здесь, под изголовьем у меня, моржовый череп, возьми его и ударь меня по голове, тогда я проснусь.

Затем они поели мантак и легли спать. Укаманан встала утром рано и принялась будить женщину-великана.

— Эй ты, эй, вставай же!

Но та ничего не слышит.

Взяла Укаманан моржовый череп и хотела ударить ее, по испугалась. Решила она ждать и перестала будить. Вскоре наступил полдень, и тогда женщина-великан проснулась. А как только проснулась, сильно рассердилась:

— Ух ты, ух ты, ух ты! Если еще раз не разбудишь меня, плохо тебе будет.

Затем старуха села и сказала Укаманан:

— Хочу есть! Подай мне вон то моржовое мясо!

Укаманан подала моржовое мясо. Женщина-великан поела и вышла на улицу. Укаманан не знала, куда она ушла. Но та вскоре вернулась с убитой нерпой и сказала Укаманан:

— Давай поедим. Завтра непременно ударь меня по голове, а если не ударишь, съем тебя!

Уснули. Утром Укаманан поднялась и взяла моржовый череп. Подумала-подумала и говорит сама себе: "От этого действительно умереть можно!" Со всей силы она ударила спящую черепом по голове. Женщина-великан поднялась и стала смеяться:

— Хо-хо-хо-хо! Так, так, так. Давно бы ударила! А теперь иди домой. Надень мою кухлянку, ведь я же не человек, а медведица.

Действительно, Укаманан надела медвежью шкуру и пошла в Уназик. Шла, шла и через несколько дней подошла к Уназику. Когда опа подошла, ее увидел человек и принялся кричать:

— Эй, люди! Медведица здесь!

Люди схватили луки и копья и бросились на нее. Укаманан закричала:

— Не медведица я, женщина я!

Но не крик, а медвежий рев получается у нее. Укаманан приостановилась, едва-едва сдернула с лица медвежий капюшон, и лицо ее открылось. Посмотрели люди и узнали Укаманан.

Хозяин ей сказал:

— Напрасно ты вернулась. В будущем году снова обменяем тебя на оленей.