Эскизы (сборник)

– Вот это мужской разговор! Бегом за секундантами!

Для игры в Рулетку с давних пор требовалось разрешение шерифа, что делало её несбыточной мечтой всех по настоящему азартных игроков. Блонди понимал, что может угодить в ловушку, но не мог пропустить то, что называют игрой всей жизни. Будь ставкой даже карманная мелочь – он бы не нашёл в себе сил отказаться.

* * *

Спустя всего полчаса они стояли в зале с Кнопкой. Секунданты заканчивали проверку ставок и прочие формальности, спеша поскорее покинуть комнату. Это была не их игра, и рисковать они не хотели. Возбуждённый Блонди болтал без умолку. Шериф думал.

Наконец хлопнула дверь, и секунданты замерли у смотрового окна снаружи.

– Хмм… Что ты сказал? – рассеянно переспросил шериф.

– Я говорю, знаю, за что ты меня не любишь. Это из-за того, что я блондин. Единственный блондин на сотни миль вокруг. Меньшинство. Все вы меня за это ненавидите. И к казни приговорили именно из-за этого.

– Ты говоришь это уже в третий раз… Постой-ка! Что-то подобное ты нёс и присяжным по дороге сюда.

Шериф вышел из задумчивости, и торжество разлилось по его обычно мрачной физиономии.

– Попался, мерзавец! Тебе удалось убедить их в том, что имела место дискриминация. Для того, кто пытается судить по справедливости – очень плохо, хуже не придумаешь. Они чувствовали себя виноватыми. Очень плохими.

Он ткнул пальцем в табличку с инструкцией: “Устройство принимает решение на основе усредненных понятий о плохом и хорошем, так как их понимают присутствующие”.

– Это был мой шанс, – пожал плечами Блонди. – Грех было не воспользоваться.

– Второго шанса не будет. Я обвиняю тебя в умышленном массовом убийстве с помощью демагогии, – рявкнул шериф и хлопнул ладонью по Кнопке Убивания Самого Плохого.

Эквилибриум

Офис шерифа был мало приспособлен для сиесты, что вынуждало его коротать послеобеденные часы дома. Любой знал, что в это время его можно обнаружить в гамаке, но искать было незачем. После истории с Блонди и Кнопкой Убивания Самого Плохого в Нескучном Городке не происходило ничего интереснее собачьей свадьбы, однако затишье это обманывало разве что приезжих. Все остальные наслаждались покоем, в глубине души готовые к моменту, когда поселок вновь начнёт оправдывать свое название.

Шериф покачивался в гамаке, ожидая, когда тень от деревьев сместится так, что солнце начнет светить ему в лицо – верный признак того, что пора приниматься за дела. Сегодня он собирался поправить покосившийся забор вокруг своего жилища, но до этого момента оставались ещё полчаса и четверть стакана коктейля.

Всё началось за мгновение до последнего глотка, знаменовавшего окончание сиесты. Пара крепких фермеров ввалилась во двор, волоча мешок с чем-то отчаянно трепыхающимся. Они почти бегом пересекли дворик и без особых церемоний бросили ношу у ног шерифа, словно охотничьи псы добычу.

– Вот, – заявил тот, что слева, и выжидательно уставился на шерифа, ещё более усиливая сходство с охотничьим псом.

Тот, уже без всякого удовольствия, прикончил коктейль и выбрался из гамака. Парни молчали. На вид они были трезвыми, но помятыми и запыхавшимися. Обитатель мешка лежал смирно, видимо, осознав всю тщетность своих усилий. Фермеры – народ серьезный, любое дело вершат с внушающей уважение основательностью. Вот и сейчас они не только упаковали кого-то в мешок, но и спеленали верёвкой снаружи, стянув руки-ноги.

– Кто это?

– Вот, в яслях поймали, – невпопад уточнил тот, что слева, а правый буркнул:

– Погоди, – и, немного поозиравшись, завладел стоявшим у стены черенком от лопаты. Взвесил, рассёк воздух парой пробных взмахов и кивнул: открывай, мол.

Его товарищ ловко распустил узел, скинул петли и пинком поощрил пленника завершить освобождение самостоятельно. Правый замахнулся черенком, словно игрок в гольф, и застыл. Лицо его светилось предвкушением.

Мешок пришёл в движение и опал, явив свету нагого мужчину средних лет. Он был явно из местных – коренастый, загорелый брюнет с тёмно-серыми глазами. Лицо его, покрытое трехнедельной щетиной, было смутно знакомым. Он оказался весьма похож на доставивших его парней, и это шерифу не понравилось. Родственники, сводящие счеты с помощью закона – что может быть омерзительнее? Они не успокоятся, пока не продемонстрируют всю подлость, твердолобость и мелочную злобу, на которые только способны.

– Ох ты ж… Это… – воскликнул в явном замешательстве правый, а его спутник пояснил:

– Он… Оно опять перекинулось.

– Ну прям вылитый двоюродный дядька с Карьера, только помоложе лет на десять, – добавил правый. – Так ты ему не верь. Мы, когда эту тварь в мешок пихали, она другой совсем была.

– Кто ты, – спросил шериф у “твари”.

Мужчину вопрос поставил в тупик. На некоторое время он глубоко задумался, после чего пожал плечами и произнес:

– Я? Я… – и замолчал, словно объяснять было больше нечего.

– Ладно, рассказывайте по порядку. Нет, не хором. Сначала ты. Ты сказал, что поймали его в яслях…