Эскорт для босса или Верни моего ребенка

Я заставляю себя уйти, просто встаю на ноги и иду к двери, а она спешит за мной. Загадка даже не понимает в этот момент, что творит, и когда она кладёт руку мне на плечо, я точно знаю, что уже не смогу удержаться, и между нами будет что-то слишком запретное…

Глава 26. Ева

Если бы кто-то спросил меня, о чем я никогда не пожалею и одновременно буду жалеть, отвечу сразу: о том, что зашла в кабинет к Цареву, уверенная, что смогу поймать его на женскую привлекательность, и на то, что он согласится взять меня на роль сопровождающей на важном вечере…

Эти весы перевешивали то в одну сторону, то в другую слишком часто, и мне кажется, что нитка, на которой держались пудовые гири моих доводов за и против, наконец перетерлась.

Потому что прямо сейчас, в его руках, я не могла жалеть ни о чем.

Не могла думать…

Не могла сопротивляться…

Не могла заставить себя оттолкнуть его.

Он видел все мои слабости, знал о главной трагедии моей жизни и при этом поддержал так, как никто другой не поддерживал меня никогда. Его взгляды, его голос, его прикосновения, — все было создано специально для меня, и прямо сейчас мой мир снова и снова взрывался миллионами фейерверков.

— Ев-ва, — втянул он воздух сквозь сжатые зубы, отстранившись на мгновение, чтобы дать нам обоим перевести дух, и я отчетливо ощутила его сильнейшее возбуждение, прокатившееся по моей коже миллионами тонких, острых иголочек. — Что ты со мной делаешь…

— Дима, Дим… — я прикоснулась губами к пульсирующей жилке на его мощной шее, заставив его прижаться ко мне сильнее.

Слова были не нужны — мы нуждались друг в друге, мы желали друг друга так сильно, как никого и никогда.

Он провел по изгибам моей талии, сжал бедра уверенно, просто, как будто делал это сотни раз, и от этой его ласки все во мне будто перевернулось — я почувствовала, что ходу назад уже больше не будет.

Кажется, эта мысль отразилась в моих глазах, потому что он оторвался от меня, заставив ощутить кожей холод после обжигающего ожидания прикосновений, и легко подтолкнул в комнату. С совершенно серьёзным лицом, невозмутимым, закрыл за собой дверь и повернулся ко мне. Он не улыбался, не хитрил, не прятал свое возбуждение под маской. В его глазах отчетливо читался голод. И этот голод был вызван мной.

Это чувство невероятно подстегивало, опьяняло, опаляло нервы — так интересовать такого мужчину, так воздействовать на него…

И если у меня и были какие-то страхи по поводу моего соответствия ему, по поводу того, что могу быть его недостойна и попросту опростоволоситься прямо сейчас из-за своей более чем скромной сексуальной жизни, все они испарились, как роса поутру.

— Я никуда тебя не выпущу отсюда, Ева, — четко и веско произнес он, наступая на меня, как хищник на жертву. — Никуда.

Неосознанно мое тело сделало несколько шагов назад, пока коленями я не уткнулась в кровать. Как гепард, настигший свою добычу, Царев быстро подхватил меня под коленками, от чего я просто повалилась спиной на матрас, коротко взвизгнув от неожиданности.

— Никуда, ты понимаешь это? — Он навис надо мной как громада, как неизбежность, как царь всех пороков. Я сглотнула вязкую слюну и кивнула.

— Никуда.

Не отрывая своего гипнотического взгляда от меня, он потянул за кончик пояса, заставляя полы халата распахнуться. Тут же прищурился, запретив прикрываться от неожиданной наготы.

— Все уже решено, ты понимаешь? — голос его, словно шепот змея-искусителя, проникал по капиллярам в сердце, заставляя последнее пропускать удары.

— Как ты красива… — разве можно ласкать так одним только взглядом? Мне кажется, до встречи с Царевым я и не жила, если не знала о себе, о своем теле ничего подобного!

Резко и быстро он стянул через ворот с себя футболку, отбросил куда-то в сторону. Прижался кожей груди к коже, и я снова едва не задохнулась от этого ощущения причастности, этого удивительного, разрывающего надвое желания…

— Я тебя никогда не обижу, — проговорил он в мои губы, приоткрытые для того, чтобы сказать…чтобы попросить…чтобы молить… И не дал среагировать, только так, как нужно было нам обоим: всосал нижнюю губу, проник языком внутрь, раздвинув зубы, демонстрируя, кто главный здесь и сейчас. И тут же к его захвату территории моего тела присоединились руки, ноги…

— Моя… — шептал он в перерывах между поцелуями-укусами… — Моя…

— Мой, — билось в унисон с его сердцем и мое. — Мой…

***

— Черт! Ты снова, снова меня удивила, Загадка! — уже после, Дима придвинул меня к себе, зарылся лицом в волосы, втянул воздух, будто нюхая большой букет диковинных цветов. Я счастливо хмыкнула. Сейчас, после того неистовства, что творилось между нами, такой Дима меня тоже удивлял. Каким-то невероятным образом сочетая в себе заботливость и напористость, лед и пламя, таким образом он сильнее проникал в меня, прямо под кожу, и я отчетливо понимала, что вытравить его оттуда уже не выйдет никакой кислотой, никакими молитвами.

— Загадка? — хихикнула я, шутливо прикусив его запястье.

— Не бери в голову, — отмахнулся он, прижимаясь грудью к моей спине.

— Ты всерьез назвал меня Загадкой?!