Эскорт для чудовища (СИ)

Кажется, почивальня Смоленского где-то поблизости. Я слышу его тихий голос — он с кем-то разговаривает. Не выдержав, я осторожно и тихо иду в сторону, откуда доносится звук. Мне все время страшно, что ему кто-нибудь донесет о Майе. Если я услышу в его разговоре что-то подозрительное…

Не знаю даже, что буду делать, но что-нибудь придумаю.

* * *

— Мы закрыли эту тему Дарина. Твой бывший может идти на хрен.

Я округляю глаза, понимая, что Смоленский говорит со своей невестой, и о ком — о бывших? Серьезно? По идее, люди вроде него должны ревниво относиться к прошлому невесты.

— Послушай, Кир… — голос Дарины заставляет меня вздрогнуть и подпрыгнуть. Потом до меня доходит, что Смоленский болтает по громкой связи. Я слышу громкий шорох, словно девушка куда-то идет, — сейчас, подожди. Отойду подальше, чтобы твоя мама случайно не подслушала. Всё, я в своей комнате. Послушай, он сказал, что если я не заплачу ему, или с тобой не разведусь и не выйду за него, то он пойдет на телевиденье.

— Пусть валит. Наболтать можно что угодно.

— Да? — голос Дарины звучит так убито, словно она уже в процессе организации своих похорон, — пардон, Кирилл, но именно это я ему и сказала. А он в ответ поржал, и сказал, что обязательно пойдет в суд и потребует ДНК-тест, чтобы доказать всем, что мой ребенок от него.

Что?!

Я едва не падаю. Честное слово, мои ноги в эту секунду становятся ватными, от осознания, ЧТО я сейчас случайно услышала, и чем это мне может грозить. Дарина беременна не от Смоленского. Вот это открытие. И он это знает!

— Дарина, твою мать… — слышу я недовольный голос Смоленского, — надеюсь, ты не на балконе сейчас об этом болтаешь?

— Нет, дурак! Я в ванной комнате. Это шумит вода. Что мне делать? Папа меня просто утопит, если хоть что-то заподозрит. С Андрея станется устроить скандал — больше всего на свете он любит деньги. Он на все пойдет. А папу ты знаешь — он меня вычеркнет из завещания и выгонит на улицу. И получит инфаркт. Он слишком вспыльчивый. А твой отец? Он не закроет глаза на такое! Твоя семья будет меня ненавидеть и они запретят нам общаться. Даже если ты расскажешь им всю правду, что никто никого не обманывал, все равно они не захотят позориться.

— Надо было думать головой, а не жопой, Дарина. Если собираешься своему придурку платить — забудь об этом. У тех, кто шантажирует, аппетиты растут слишком быстро. Дойдет до твоего отца — без крыши над головой ты не останешься. Сниму тебе квартиру, подкину денег.

— Вот ты… — Дарина громко ахает, — Кирилл, я хочу жить хорошо, а не твоими подачками! Я не для этого всю жизнь училась. Пока вы с парнями лежали на пляжах, я помогала папе, чтобы он понял, что я тоже могу всем управлять! И что мне не нужен муж!

— Для того, чтобы просрать это в один день. Ты видела, с кем встречалась. Можно было бы и не залетать или предвидеть, чем это закончится.

— Вот ты иногда просто козлина! Смоленский, мы предохранялись! Но…

— Дарина, — я слышу, как Смоленский смеется, — если ты единственная наследница богатого отца, то ты тоже должна опасаться таких вот подстав с ребенком. Уверен, что это не случайность.

— Я не подумала…

— Вытри сопли. Я разберусь с ним.

— Не получится, — Дарина всхлипывает, — он не дурак. Он в курсе, что мы попытаемся ему угрожать. К тому же, он где-то взял охрану. Наверное, дружки помогли…

В этот момент дверь неожиданно открывается.

Иногда карма за нехорошие поступки настигает человека слишком быстро. Как это произошло со мной. Нечего подслушивать, даже если очень интересно. Меньше знаешь — крепче спишь. Умножающий знания умножает печаль. Об этом говорит опыт миллиардов людей, когда же я это зарублю на носу?

Я поднимаю растерянный взгляд на Смоленского. Отлипать от стены и с каменным лицом, делать вид, что тут оказалась случайно, уже поздно.

— Сбрось вызов, — произносит Дарине Смоленский, глядя на меня. В его глазах сейчас разгорается шторм. Я медленно отвожу взгляд, понимая, что мне звездец, и замечаю, что телефон лежит на кровати, — я тебе позже перезвоню.

Дарина девочка умная и послушная — я слышу короткий сигнал, когда она отключается. Смоленский в этот момент берет меня за локоть и грубо вталкивает к себе в комнату. Я спотыкаюсь, налетев на стену и едва не сбив головой светильник.

— Стой. Подожди, — я испуганно останавливаю Смоленского, положив руку ему на грудь. Хотя, вряд ли поможет. Похоже, он в ярости.

* * *

Смоленский размашисто, с грохотом задвигает дверь в комнату, отчего я вздрагиваю, и запирает ее на замок. Встань я на шаг дальше — и этот человек, похоже, с удовольствием бы этой дверью мне пол-лица счесал бы.

— Мне кажется, что кое-кто тут тупой до невозможности, — бросает Смоленский ровно, — и этот кто-то — ты, Саша.

— Почему это? — пищу я.

Спасибо, козлина. Вообще-то, идиот тут ты, потому что, если ты не хочешь, чтобы кто-то подслушал приватный разговор — надо запирать двери.

— Тебя разве не научила жизнь, что подслушивать нехорошо?