Эскорт для миллиардера

Я не позволю никакой эмоции отразиться на своем лице. Я отстранилась и сделала еще один большой глоток своего напитка. Сейчас душевная боль смешалась с теплом, возникшим между нами, и так как я оказалась неустойчивой к этому, то у меня немного закружилась голова. Я стояла там, впитывая и позволяя своему стыду смешиваться с моими бурными эмоциями.

Не было произнесено ничего, чего бы я не заслужила.

Джеймс глубоко вздохнул и прижал меня к себе. Я стояла там напряженная, желая провалиться сквозь землю.

— Извини, — быстро проговорил он в мое ухо. — Я не должен был этого говорить. Я никоим образом не хотел тебя задеть, так получилось.

Я вздохнула, чтобы успокоиться, и посмотрела ему в глаза, натягивая на свое лицо влюбленный взгляд. Я собираюсь выполнить свою работу на «отлично».

— Да, ты задел, — сказала я. — Но ничего страшного. Я точно знаю, кто я, Джеймс. Ты тоже должен знать.

Он уставился на меня, его глаза смотрели напряженно.

— Ты - не таймшер, Одри. Ты красивая, добрая женщина. Ты слишком молода, чтобы отказываться от себя.

Мне нравилось и одновременно бесило, что мое тело горело из-за него, и что мне хотелось бы запомнить для себя каждое сказанное им слово.

— Я не отказываюсь от себя. Но я также и не лгу себе, — сказала я, посылая ему натянутую улыбку, которая не передавала ни одну из моих эмоций, которые бушевали внутри меня.

По своей сути, будучи эскортом, для меня, подобно актрисе, было просто играть эту роль, которая никогда бы не была сыграна мной более правдиво, чем прямо сейчас.

— Это хорошо, не врать самому себе. Мы все должны пытаться делать это, как можно чаще, — сказал Джеймс. — Но ты сегодня днем сказала несколько нехороших вещей о себе. Не делай этого. Не говори о себе так.

Я и не осознавала, что, оказывается, говорила о себе что-то плохое. Я не хотела думать об этом. Вместо этого я надела на лицо маску актрисы и быстро изменила тактику.

— Ты читаешь мне нотацию? — спросила я игривым тоном.

Он смотрел мне в лицо, пытаясь прочитать меня.

— Нет, — сказал он. — Я пытаюсь помочь.

— Пытаешься помочь себе делами? — спросила я, дразнясь и пытаясь снять напряжение, возникшее между нами. — Ты один из этих филантропов - миллиардеров?

После моей реплики он подарил мне небольшую улыбку. Несмотря на то, что атмосфера между нами изменилась, его сильные руки все еще держали меня. Мое тело по-прежнему прижималось к нему. Я старалась не думать об этом, потому что, если бы я это сделала, то тут же бы попыталась взобраться на него прямо сейчас.

Это было бы неразумно по нескольким причинам.

— Вряд ли. И у меня нет таких дел, — сказал он.

— Может, и есть, — проворчала я, стараясь произносить так, чтобы мой голос звучал спокойно. — У тебя просто никого нет, кто обратит свое внимание на тебя.

— Ну, тогда, пожалуйста, в течение двух следующих двух недель будь тем, кто обратит внимание, — сказал он, и я поняла, что он немного расслабился.

Он прижимал меня к себе так близко, что я могла чувствовать движения его мышц. Он все-таки не отошел, подстегнутый толпой. Я хотела взобраться на Джеймса, и обернуть свои ноги вокруг него, чтобы точно выяснить, что у него под костюмом.

Я чувствовала, что его мать неотрывно следила за нами. По крайней мере, мы успешно убеждали ее, что между нами что-то есть. Я не была уверена, что это «что-то» было в реальности между нами. Все оказалось сложнее, чем я думала.

Хотя мое тело сгорало от того, что он находился так близко ко мне, но мое тело одновременно пробирала дрожь.

— Теперь допивай свой напиток, - повелительно произнес он. — Мы должны пойти и встретиться с остальной расстрельной командой.

— Я всегда готова, - сказала я, и, несмотря на то, что он вывел меня из равновесия, я знала, что мне предстоит выдержать еще множество разных вещей, находясь рядом с ним.

Глава 9

Джеймс

Обнимать Одри посередине ресторана, возможно, стало не самой умной вещью, которую я совершил. Но, сказать ей о том, чтобы она прекратила говорить о себе плохие вещи, было гораздо, гораздо более бессмысленно.

Она должна для меня быть просто сопровождающей. Никаких подруг. Никаких отношений. Сопровождение. Никаких пут. Никаких связей. Никаких игр.

Я даже не планировал ее трахать.

И все же я был здесь со своей болезненной эрекцией, прижатой к ее бедру, на глазах у всей моей семьи, до которой было рукой подать. Моей проблемой была вовсе не эрекция, хотя и она, конечно, создавала дискомфорт и неудобство, учитывая нынешние обстоятельства. Проблема состояла в том, что я испытывал желание защитить Одри. Загвоздка была в том, что ее слова о том, что она – таймшер, почему-то отозвались во мне острой болью. И после того, как своими словами нанес удар по ее чувствам, я ощутил себя полным дерьмом. Я чувствовал за собой вину.

Так, проклятье. Как неудобно получилось.

Чувства – это для слабаков, или тех, кто не знал ничего лучшего. И это уж точно не про меня.