Мозг услужливо предоставил нужные воспоминания: наступал Новый Год, и все пришли в праздничное настроение — повсюду музыка, красиво украшенные витрины, гирлянды огоньков и разряженные ёлки. Толпа переливалась из одного ярко освещённого магазина в другой в поисках подарков. Эля шла одна по главной улице, и её не интересовала вся эта весёлая кутерьма. Было очень холодно, промозгло и сыро. Она оказалась в чужом городе, даже без знакомых, и уж точно без подруг. Не с кем поговорить и посоветоваться, а решать надо так быстро! Ещё было больно внутри, не острая боль, а ноющая, не покидающая ни на минуту. Говорят, иногда люди, которым отрезали руку, всё ещё чувствуют её. Хотя как может мучить то, чего больше не существует? Оказывается, может. Испуганная и одинокая, Эля сделала свой выбор, казавшийся на тот момент единственно правильным.
Она легла на кровать дочери и прикрылась мягким одеялом, на котором уютно свернулись розовые кошечки. Тогда, в больнице, всё бельё было серое и влажное, а одеяло тонкое и колючее. Деловитая медсестра делала анализы и смотрела на Элю, как той показалось, с брезгливостью и презрением. Ей дали наркоз, и она уже ничего не чувствовала и не помнила. Процедура прошла быстро, и ребенок, её и Лёшека ребёнок, больше не существовал. Отлежавшись несколько часов, выслушав инструкции и приняв от медсестры обезболивающие таблетки, Эля, ощущая пустоту во всем теле, поплелась домой. Все праздники она провалялась в постели в своей голой, неуютной комнате, почти не ела и плохо соображала, что же ей делать дальше.
Необходимость идти на работу заставила встать под душ, одеться, подкрасить глаза, выпить кофе. Жизнь продолжалась, и постепенно Эля вышла из депрессии, познакомилась с несколькими девушками-ровесницами, начала ходить с ними в кино и в клубы. Потом появились новые парни и, где-то через год, Гена. Он заслонил собой весь мир — большой, сильный, надёжный. Его присутствие успокаивало и защищало: он никогда не оставит её делать ужасный выбор в одиночестве. Любовь? Она уважает его и доверяет ему, со временем, она научится любить его, это придёт позже. Безумие притяжения? Попробовала, с неё достаточно. Гена повёз её в Париж и, встав на одно колено на верхушке Эйфелевой Башни, сделал ей предложение. Это было одновременно вычурно и банально, но огни так красиво освещали бурливший внизу город, бриллиантовое кольцо отражало их блики, и она согласилась.
Даже стараясь всё забыть, Эля иногда невольно представляла себе: а что, если бы я поступила по-другому? Как бы тогда сложилась моя жизнь? Каким бы он был, наш с Лёшеком сын? Или она, девочка, с серо-зелёными, как у отца, глазами? Но что сделано, то сделано. Она выбрала правильно. Постепенно, Эля стала думать об этом ребёнке всё реже. Кому же нужно, чтобы она опять разворошила прошлое и заново пережила эту боль?
Глава 14
Женись!
— Спасибо за завтрак, — Макс доел яичницу и вымазал последние капельки желтка кусочком надетого на вилку хлеба. Потом отправил его в рот.
— Как же тебя не покормить, ты ведь всю ночь так старался! — Ленка уселась к парню на колени, обняла за шею и поцеловала. — Но предупреждаю — кроме глазуньи, я ничего готовить не умею!
— Зато у тебя куча других приятных навыков, — Макс потрепал девушку по спине.
— Что мы сегодня будем делать? Только не говори, что твоей «подружке» Герману опять понадобится помощь!
— Ты же знаешь, я не могу ему отказать. Но сегодня вряд ли. Я весь — твой. Хочешь поехать за город?
— К фонтанам?
— Давай лучше на озёра — там можно и лодку напрокат взять, — с фонтанами были связаны лучшие воспоминания его жизни, и он оберегал их.
— Ууу! Как заманчиво — посмотреть как ты гребёшь без футболки!
Они встречались уже почти месяц, и Макса пока всё устраивало. Он сказал матери, что скоро познакомит её с Ленкой, купив этим себе время. Ещё немного и он накопит достаточно на однушку не совсем у чёрта на рогах. Тогда можно будет разъехаться и вырваться из-под постоянного контроля. К сожалению Ленка решила поиграть в любовь и предъявляла всё больше претензий на его внимание.
Народу на озёрах было много — казалось, сюда опустошился весь город, жители которого жадно старались использовать последние тёплые дни неожиданно долгого в этом году бабьего лета. Макс с Ленкой стояли в обнимку в очереди за лодками, когда от группы поедавших мороженное девчонок отделилась Лиза и подошла прямо к ним. «Ну что за дела, — в панике подумал Макс. — Больше пяти миллионов людей, а я как с Ленкой ни выйду, всё на Лизу натыкаюсь!». Но по телу разлилось внезапное тепло, и он был счастлив видеть её явно здоровой. Широкие мягкие светлые брюки и обтягивающая футболка сидели на ней гораздо лучше, чем на Ленке — её платье, творение какого-то знаменитого итальянского дизайнера.
Лиза лучезарно улыбнулась им:
— Привет!
— Привет! Лена, познакомься, это — Лиза. Лиз, это — Лена, моя… Знакомая.
Ленка зло фыркнула и ещё крепче прижалась к нему.