Эскортник

— Вы не дадите мне её новый телефон?

— Юрьев, ты ведь женат, так?

— Так.

— И жена твоя ребёнка ждёт, так?

— Да, — он что, следит за мной?

— Вот и подумай, что ты делаешь. Будь мужиком, разберись в своей жизни, а Элю не трожь. Она теперь в своей жизни сама разбираться будет, без тебя. Понял?

— Я всё понял, Владимир Иванович.

Лёха повесил трубку. Домой, к крикам и обвинениям, идти не хотелось. За углом от работы призывно горели огоньки вывески бара. У стойки ему улыбнулась симпатичная брюнетка, и Лёха, осторожно сняв с пальца в кармане обручальное кольцо, спросил, что она пьёт. В тот вечер, трахая эту брюнетку в туалете, он в первый раз изменил жене и понял, что ему наплевать.

Лёха выдержал супружескую жизнь ещё пять лет. «Разбирался» с работой, квартирой, машиной. Ругался с женой и уходил к матери. Спал с очередными девчонками. Нинка ревела, приезжала с сыном, и он возвращался, ради Макса. Всё закончилось очень просто:

— Если бы я знала, какое ты дерьмо, никогда бы тебя с Элькой не развела! Пусть ей бы такое сокровище досталось!

Лёха стоял, остолбенев от неожиданного злобного выкрика жены, и в голове пронеслась череда событий, обретая новый смысл.

— Ты соврала, не было у Эльки никого? Ты всё придумала?

— Да твоя Элька только по тебе сохла! Всё ждала, что ты к ней обратно прибежишь! Дура!

— Я должен был быть с ней! — он развернулся и ушёл к матери, не забрав даже зубной щётки, на этот раз навсегда. Развод прошёл быстро и Лёха не торговался — Нинка взяла квартиру, машину, общий счёт в банке. Лёха получил свободу.

***

Вдруг настойчиво зазвонил телефон.

— Лёшенька, — его передёрнуло от одного звука голоса жены. — Когда ты будешь дома?

— Я задерживаюсь, дорогая, наверно поздно.

— Ты что-то всё время стал задерживаться, я волнуюсь!

— Не надо, от этого на лбу появляются морщины. Не будем же мы портить такой хорошенький лобик, так ведь?

— Хорошо, только приезжай по-раньше, я скучаю.

— Обязательно.

Из мягкого кресла в лобби гостиницы «Европа» видно было вертящуюся входную дверь. Лёха терпеливо сидел и ждал. Он увидел Элю сразу: дверь повернулась, и она вошла в вестибюль, высоко держа голову и уверенно стуча каблуками по мраморному полу. Да, она чуть-чуть располнела и перекрасила волосы, но он всё равно узнал её. Приветливо улыбнувшись консьержу, Эля прошествовала к лифту. «У неё, похоже, всё прекрасно — просто излучает спокойствие и довольство. Может не стоит? Зачем я ей сдался через столько лет? Глупость какая. У неё своя жизнь, у меня — что есть, то есть. Не стоит напоминать ей о прошлом».

Стоя у лифта, Эля нетерпеливо теребила обручальное кольцо на пальце. К двери подошёл какой-то рыжий немец, и его круглая физиономия расплылась в улыбке. Эля рассеянно кивнула и прошла вперёд в подъехавшую кабину. Немец окинул её спину оценивающим взглядом, и Лёхе вдруг захотелось дать ему по морде: «Да как он смеет так смотреть на мою девушку! — пронеслось в мозгу. — Хотя она ведь сто лет, как не моя!». Почему-то это всё для него решило — он никуда не уйдёт, они поговорят, во что бы то ни стало.

Через полчаса, выпив для храбрости, Лёха стоял у двери номера, пытаясь составить приветственную фразу. Это вдруг показалось единственно важным, и он снова и снова придумывал одну другой витиеватее. Наконец решил, «будь что будет», и громко постучал.

Эля, открывшая ему дверь, была совсем другой, чем победительница жизни в лобби: волосы растрепались, лицо распухло, и глаза покраснели. На щеках засохли тёмные бороздки размытой слезами туши. Лёхе вдруг стало по-странному хорошо — не так уж она счастлива, её тоже что-то мучает. Эля не ожидала его и не узнала.

— Вы не туда попали, — её голос всё ещё хрипел от слёз.

— Я там, где хочу быть, — Лёха вошёл в номер.

Губы у Эли задрожали, в этот момент она явно поняла, кто он, в глазах отразились это узнавание и смятение, она пошатнулась. Лёха подхватил её, вдохнул яблочный запах, наклонился к лицу:

— Привет, Эля!

— Лёшек, где же ты был?

Он поцеловал её, и почувствовал вкус клубники на губах.

Глава 3 А почему бы и нет?

«— Как приятно видеть зрелые любовные отношения!

— Спасибо, но это адюльтер!»

Некоторое время Эля и Лёшек просто стояли, ладони в ладонях, и смотрели, отмечая все изменения, произошедшие за прошедшие годы — седину, морщины — те шероховатости и рельефы, которые жизнь накладывает на гладкость и податливость юности. Самое главное не исчезло — их по-прежнему неудержимо влекло друг к другу.

Лёшек потянул Элю к постели, но в мозгу у женщины вспыхнули картины происходившего там прошедшей ночью, и она отдернула руку.

— Ты… Не хочешь меня? — он не мог понять её реакции.

— Не здесь, поехали в «Сосновку»?

— Я там уже сегодня был! Размышлял, вспоминал.

— Ты был там один, — лукаво улыбнулась Эля. — Вдвоём гораздо интереснее. Подожди, я быстро.