Эскортница (СИ)

Рука Хозяина обвила меня за талию и увлекла идти дальше. Медленно почти заторможено, я переставляла ноги, идя боком за Дмитрием Анатольевич, и всё это время цеплялась глазами за ринг, на котором бойцы уже начали сходиться. Публика оглушила своим рёвом, когда незнакомый мне боец первым атаковал, Тим — Молот увернулся, ответив ударом в район печени. Его противник чуть качнулся, но на ногах устоял. Следующую атаку мой чемпион пропустил, и я инстинктивно рванулась вперёд, ухватившись руками за железные перила. Моё сердце ёкнуло, а толпа взорвалась оглушительной волной восторга. Кровавая бойня началась.

Хозяин не потащил меня дальше и не стал на людях отрывать от перил мои руки. Он вплотную подошёл ко мне, почти уткнувшись носом мне затылок. Его дыхание всегда обжигающие, на этот раз стало колкими, будто тысячи раскалённых иголочек впиваются в мою кожу. Защищаясь от неприятного мне ощущения, я втянула шею в плечи.

— Двенадцать боёв и все нокаутом, — тихо зашептал Хозяин, обвивая уже обеими руками мою талию, забираясь ладонями под пальто, задирая вверх платье. — Мой лучший боец. Его ждало прекрасное будущее. Чемпион. Но, он забыл кто его хозяин.

От слов Дмитрия Анатольевича повеяло чем-то дьявольским, страшным. Кровь отхлынула от моего лица так быстро, что я кожей ощутила как бледнею. А тем временем его руки уже до талии задрали подол платья, свободно гуляя по моим бёдрам. Мою почти наготу скрывало не слишком длинное пальто. Хорошо, что в темноте нас никто не видел. Да, и если бы что-нибудь и было видно, то все взоры присутствующих были направлены на ринг. Там Молот с переменным успехом бился за свою жизнь.

«Хлеба и зрелищ!», — ничего не меняется в этом мире. По-прежнему люди готовы платить за гладиаторские бои, чтобы потешить свою низменную звериную сущность. Краем глаза я видела, что за публика собралась на этом кровавом представление. Сплошь толстопузые никчёмные дядечки с недалёкими бабенками и детишки, которым всё позволено потому что их папки за это всё платят. Самый поганый цвет нации. Одни хозяева жизни только потому что им принадлежат заводы, пароходы, самолёты и замки, а другие потому что управляют желаниями первых. И сейчас Дмитрий Анатольевич хозяин тёмных фантазий всех в этом городе, показывает мне, где моё место в принадлежащем ему мире. И мне, кажется, я поняла… я не имела права выбирать, кого любить, даже на одну-единственную ночь. Вот наглядное последствие моего выбора. Случайная жертва нашего с ним противостояния стоит одной ногой в могиле.

Соперник Тима… мужчина массивнее и напористее, вроде бы его объявляли, как Крушитель, обрушил на моего чемпиона настоящий град из кулаков. Тимофей потерял равновесие и влетел спиной в клетку.

— Останови, это! — полукриком взмолилась я, но не отвела глаз от почти поверженного Тимофея.

— Зачем? — словно издеваясь, спрашивает он и касается губами моей шеи.

— Это неправильно! Так нельзя! Его же убьют!

— В нашей жизни, Лера, всё неправильно. Даже подзатыльник ребёнку от заботливой матери, — возбуждённо прошептал Хозяин, слегка прикусив мочку уха. — А Молотов сам нарвался.

— Это не он нарвался. Это ты так решил, — пытаясь освободиться от его ласки, я наклонила набок голову. — Ты решил избавиться от него потому что я с ним провела ночь.

— Серьезно? — хмыкнул Хозяин, и рывком прижал мои бёдра к себе. — Ночь провела? И что теперь? По твоему, мне каждого твоего клиента убивать, Лера? Ты и так моя собственность. Когда хочу, тогда и беру.

— Я не твоя собственность! Ты не имеешь права распоряжаться мной! — хотела вырваться, но его руки уж больно крепко держали меня.

— Хорошо, я не имею права на тебя, а Молотов имеет это право? Ты дала ему его?

— Что?

Ничего не понимая, переспросила я и тут же вздрогнула. Тимофей весь окровавленный, но продолжал отбиваться от Крушителя, и между блоками защиты вполне достойно отвечать. Правда, его удары слабели. Противнику каждый раз удавалось устоять на ногах, ни на шаг не отступая от Молота, а только вперёд, вперёд, вперёд…

— А так ты не знаешь? — зашептал Хозяин. — Молоту было ясно сказано: ты моя. Но нет, он не угомонился. Условия мне поставил. Он тебя, Лера, на кон поставил. Этот самодовольный щенок сказал, что если победит — ты его, а если проиграет, то моя. Навсегда моя, Лера. Ну, а теперь скажи мне, правозащитница, твой Тим имел на это право? — на имени Молотова он сделал такой мерзкий акцент, что у меня к горлу подкатил ком отвращения.

— Он ещё не проиграл.

Это всё, что я могла сказать от шока из-за самой страшной правды, которую когда-либо слышала. Мной распоряжались, как вещью, мужчины, которых я видела всего один раз в своей жизни. И ни у кого из них не было права даже ревновать меня! Но это им не помешало назвать меня своей собственностью. Сделать главным призом. Навсегда… Интересно, а если я не хочу быть трофеем ни Тимофея, ни Хозяина? Это кто-нибудь из них учитывал? Вряд ли… В них обоих говорил тестостерон. Два самца делили самку! А вот тут уже обидно осознавать, что ты для них всего лишь самка.