«Если», 1993 № 10

— К моему удивлению, сэр, Сущность уже была осведомлена о Земле. По-видимому, это ее конек — вести наблюдения за планетами, где развилась жизнь. Но всего более я был потрясен, когда она признала, что в ее силах предотвратить катаклизм.

Она способна повлиять на направление времени, даже в такой мощной системе, как земная, и на таком огромном расстоянии. Не спрашивайте меня, каким образом. Сущность дала мне понять с полной ясностью, что человеку такие умения не станут подвластны никогда.

— Но это уподобляет Косвенную Сущность божеству! — воскликнул Собри, не вполне поверив тому, что услышал.

— Вы правы, уподобляет, — подтвердил Аскар, слегка скривив губы. Он позволил себе такое же сравнение тогда, во время сеанса, и ответ Сущности и поныне звенел в его ушах:

— Он говорит правду? — Собри разволновался и обратился к Кунцену.

Шу ответил холодным тоном, исполненным превосходства:

— Наш замысел был именно таков. Я давно подозревал, что Косвенная Сущность располагает возможностями, недоступными для нас…

— Deus ex machina[6], — пробормотал Собри.

— Да, — подтвердил Аскар апатично, — самый настоящий deus ex machina. Однако Косвенная Сущность настаивала на своей позиции зрителя, на позиции невмешательства. И когда я высказал просьбу, чтоб она использовала свои знания в наших интересах, Сущность ответила мне отказом.

В комнате воцарилась тяжкая тишина. Первым шевельнулся Сюмень.

— Сожалею о судьбе вашей планеты, — сказал он деревянным голосом. — Однако Колба, с вашего разрешения, продолжает существовать, и у меня есть неотложные дела…

— Но спор на том не кончился, сэр, — быстро доложил Аскар учителю Кунцену, как только молодой человек вышел из комнаты. — Я нашел новые аргументы…

Он мысленно вернулся к недавно пережитому — все было еще свежо в памяти. Он помнил, что первой его реакцией был усталый цинизм, что он как бы пожал плечами и списал Землю в расход. И тем не менее вскоре выяснилось, что сдаваться он не может и не хочет. Какая-то внутренняя потребность заставляла его настаивать, повторять старые доводы и искать новые. По сравнению с Сущностью он был муравьем, мошкой — и все же гнул свое. Нет, он не пресмыкался, не молил о пощаде — все это не совсем подходящие слова, — но до униженной мольбы оставалось тоже очень недалеко.

Показалось ему или нет, что в голосе Косвенной Сущности послышалось что-то похожее на смущение?

— Ситуация на Земле подразумевает незаурядную драму, — изрекла Сущность. — Для меня нежелательно вмешиваться в эту драму.

Но с развитием дискуссии все чаще случалось, что комната, где сидел Аскар, шла рябью и исчезала, и он выплывал пылинкой в гремящие машинные залы или в кромешную бесконечность, наполненную нечеткими размытыми контурами. И постепенно он осознал, что Сущность не запугивает его и не демонстрирует ему свой гнев. Просто-напросто ее мыслительные процессы достигают подчас такой интенсивности, что она отвлекается от передачи чувственных данных на приемник в Городе-Колбе и оставляет Аскара наедине с образами, выхваченными из космоса наобум. Однако всякий раз, когда Сущность решала произнести что-то вслух, землянин мгновенно оказывался вновь в воссозданной ею комнате.

И, наконец, она опять сменила голос. Из динамика с ним заговорила серебристо-голубая женщина, смеющаяся, как колокольчик:

— Дерзкие предприятия, как твое, заслуживают награды. Вот что я сделаю…

Косвенная Сущность не стала описывать ему свои намерения словами, а построила ясные графические картины и спроецировала их ему в сознание. Она показала, как поток времени разделяется на ручейки, и ручейки весело бегут в разных направлениях, возрождая пустыни к жизни. Показала она и главное течение, от которого ответвились ручейки, — оно по-прежнему неслось вперед к точке встречи с другим столь же мощным течением, чтобы в этой точке закрутиться чудовищным водоворотом и уничтожить себя.

Аскар изложил все это Кунцену. Старый ученый согласно кивал, периодически впадая в раздумье.

— Изобретательно, — вымолвил он. — И логично. Очевидно, Косвенная Сущность не лишена чувства справедливости.

— А я ничего не понял, — пожаловался Собри Бломоут. — Ну ничегошеньки…

Шу Кунцен посмотрел на него снисходительно, укутав руки в длинных рукавах.