«Если», 1994 № 10

Пока Кинросс неумело пытался утешить незнакомку, наступил день. Свет был ярким и резал глаза. Кинросс поднял голову и впервые увидел солнце. А небо из матового стало ярко-голубым. Вид двух бородатых мужчин отнюдь не успокоил женщину.

Высокого роста, молодая, она была одета в костюм для верховой езды — бриджи, рубашка цвета хаки, высокие сапоги на шнуровке, — который подчеркивал ее стройную и гибкую фигуру. Золотистые волосы ниспадали до плеч, загорелое лицо с веснушками. Опухшие от слез глаза были поразительной голубизны.

Она быстро взяла себя в руки.

— Кто вы такие? — спросила она звонким голосом. — И что это за место? Я никогда ничего не видела в Кост-Реджерсе.

Мужчины представились. Кинроссу так и не удалось объяснить Мэри, где она оказалась.

— Корабль? Моряки? Чушь какая! — воскликнула она. — Если вы сами не знаете, где находитесь, не надо сбивать с толку других! Нам просто надо пойти вперед, пока мы не наткнемся на дорогу или не увидим дым костра. Вы и сами это прекрасно знаете.

— Хорошо, будем считать, что мы заблудились, — согласился Кинросс. — Мы где-то в Австралии, так?

— Да, в Куинсленде, где-то за южной излучиной Герберт-ривер. Я ехала на лошади и, наверно, заснула. Черт меня побери, если я знаю, где моя лошадь!

Кинросс и Гарсия переглянулись.

— Прости, Мэри, — сказал мексиканец, — я должен поговорить со своим другом. Тебе этот разговор, возможно, покажется странным. — Его глаза возбужденно блестели.

— Как же это получается? — спросил он у Кинросса. — По этой истории с солдатами в Тибести ворота должны находиться где-то в Индийском океане. Может, в мире существует несколько подобных дыр?

— Меня это тоже беспокоит. Насколько я всегда понимал — хотя никогда полностью в это и не верил — оба мира существуют порознь. Они соприкасаются лишь в том месте, где находятся ворота…

— И если они открыты на суше…

— Я знаю, о чем ты думаешь. Но мы должны дать шанс Кербеку и Сильве. Да и двум остальным тоже. Кинросс повернулся к девушке.

— Мэри, — спросил он. — Ты хорошо запомнила место, где ты пришла в себя в этой впадине? Ты его отметила?

— Нет. Зачем это мне? Будь я проклята, если вернусь туда еще раз. Отведите меня в свой лагерь или туда, где вы моете золото. Надеюсь, там найдется кто-нибудь в здравом уме.

Мексиканец внезапно расхохотался.

— Я вспомнил, что мой прадед в Мексике — Барт Гарсия — тоже был старателем и искал золото. Тогда это тоже был новый мир, и ему приходилось нелегко. Веди нас, Кинросс.

— Все дороги ведут к Крюгеру, — сказал Кинросс.

— Все, кроме одной, — поправил Гарсия, оглядываясь на огромную впадину, залитую теперь солнечным светом.

Обратный путь оказался гораздо легче. Кинросс удивленно вскрикнул, когда увидел мелькнувшую среди кустов птицу.

— Я еще раньше услышал щебетание, но подумал, что мне послышалось, — сказал Гарсия.

До них донеслась птичья трель. Но птицы — как до этого деревья и кусты — все время находились в боковом поле зрения. Можно было лишь краем глаза увидеть, как мелькают их разноцветные крылья.

— Тебя не беспокоит, что ты не можешь разглядеть их? — спросил у девушки Кинросс.

— Я их прекрасно вижу, — ответила она. — Вы такие странные люди…

— Тук-тук-тук-тук! — раздалось из кустов, и Кинросс вздрогнул от неожиданности.

— Вон он! — указала девушка. — Это дятел. Видите?

Как Кинросс ни присматривался, он так ничего и не увидел.

— Да вон же он сидит на ветке, смотрите же! — настойчиво повторила Мэри.

Первым увидел птицу Гарсия. А потом и Кинроссу показалось, что он увидел темно-зеленого дятла с длинным хвостом, острым клювом и хохолком на голове. Именно так, по словам Мэри, и выглядел дятел.

Тук-тук-тук! Кинросс снова вздрогнул и почувствовал себя довольно глупо.

По дороге Кинросс попросил девушку рассказать о себе. Она жила на небольшом скотоводческом ранчо на юг от Кернеса вместе с отцом и тремя братьями. Двадцать четыре года, незамужем. Она проучилась год в Брисбене, и ей не нравились города. Братья разводят скот. Тут первоклассные места для пастбищ. Как это получилось, что они не отмечены на карте?

— Посмотри на солнце, Кинросс, — сказал Гарсия. — Мы идем на запад. Как приятно, что снова можно так говорить.

Солнце уже садилось, когда они достигли того места, откуда открывался вид на долину.

— Долина Крюгера, — ответил Кинросс на вопрос девушки, как она называется.

Ведущие к пещере три склона были покрыты буйной растительностью, позолоченной лучами заходящего солнца.

— Ничего подобного в Кост-Реджерсе нет, — прошептала девушка. — Уж я-то знаю.

Когда они стали спускаться по западному склону, Кинросса поразило, что деревья обрели индивидуальность, теперь их можно было разглядеть и потрогать. Неровная поверхность зеленела травой, кое-где встречались яркие цветы. Над головой летали птицы самых необычных расцветок, и на этот раз Кинросс их отчетливо видел. Они с Гарсией восторженно рассматривали неровности земли, которых до этого не было: бугорки, трещины, пригорки, холмики.

— Что-то случилось, Гарсия, — сказал Кинросс, — здесь, за барьером реальности, земля начинает становиться такой, как и в настоящем мире.