«Если», 1996 № 07

Кстати, его мифологические пассажи все-таки повлияли на меня. Я задумался о базовых мифах НФ тех времен. Миф первый — о журнале фантастики. Вопрос о нем ставили и заостряли чуть ли не с конца 50-х. Время от времени литгенералы, встречаясь с «молодыми» писателями, намекали, что вопрос созревает, еще пару-тройку лет, глядишь, и… Мудрые же люди сомневались: а нужен ли журнал? Пока хоть и плохо, но печатают там и сям, а будет журнал — всем от ворот поворот, идите, мол, к себе. И еще не известно, кто будет главным редактором! Журнал так и не родился.

Миф второй — о ящике. Всем казалось — дай свободу, и из письменных столов такое достанем — весь мир вздрогнет. Свободу дали, мир не вздрогнул. Ящики оказались пустыми. Может, оно и к лучшему. Нас мало печатали, что избавило многих от стыда за свои произведения — безнадежно устаревшие и откровенно слабые. Молодогвардейцам повезло меньше: теперь, что опубликовано, не вырубишь топором. Впрочем, это их никогда не беспокоило. Ныне же прошлые грехи забыты — рынок уравнял всех. Но не забыты откровенные подлянки, доносы, удушение молодых расстрельными рецензиями, клевета…

Это естественный шлейф Системы. В унитарном государстве при любом строе место писателя — в строю. Либо он работает на господствующую идеологию, либо подвергается прессингу. Прессинг может быть зверским — например, битие батогами, заточение в яму, сжигание вместе с рукописями, десять лет без права переписки, либо же мягким — цензурный террор, шельмование, запрет на публикации, высылка с последующей Нобелевской премией. Но зато вокруг писателя, снискавшего официального признания или отвержения, сиял ореол мученика, учителя жизни, духовного наставника. Наградой служили не деньги, а слава, почет, уважение. Тут невольно задумаешься: сейчас многие стремятся к успеху, чтобы заработать деньги, а на деньги «раскрутить» себя и получить славу, почет и уважение. Впрочем, ныне никому это не заказано по идеологическим соображениям.

Миф об особой значимости творческой боевой единицы настолько въелся в плоть и кровь системы, что и в наши лихие времена отдельным творцам удалось прорваться в политическую элиту. Трезвое понимание места и значимости писателя в обществе придет позже, одновременно с десакрализацией мифа о небожителях-творцах. Разверзлись архивы, спецхраны всплыли на поверхность, благоухая. А тут еще и внутрицеховые разборки стали достоянием читающих масс к большой их, масс, потехе. Глиняные ноги кумиров рассыпались в прах.

Мои размышления прервал телефонный звонок. Заплетающимся языком Валун лепетал о каких-то древних китайцах, заявил, что ему все ясно с фантастикой, и не только с ней, и что через пару дней он представит мне неопровержимые доказательства своей правоты.

А через неделю вдруг позвонила его жена и спросила, не в курсе ли я, где ее муж, поскольку тот уже три дня не является домой.

_{(Окончание следует)}

Никита Михайлов ВВЕРХ ПО ЛЕСТНИЦЕ, ВЕДУЩЕЙ ВНИЗ?

*********************************************************************************************

В последнем обзоре состояния книжного рынка, опубликованном в нашем журнале почти год назад, критик подметил некие обнадеживающие тенденции, связанные с изданием фантастики.

Правда, тут же оговорился, что надежды на преодоление «кризиса жанра», вполне возможно, существуют лишь в его воображении.

Итак, давайте посмотрим, о чем свидетельствует опыт предшествующих месяцев.

За минувшее время произошло несколько событий, напрямую связанных с научной фантастикой. Эти события и станут основными вехами в нынешнем обзоре.