«Если», 1996 № 09

Вот так я и прихожу с ним в поселок. Избавиться от него попросту невозможно, разве что избить, но этого я делать не могу. Когда мы выходим из леса, по моему телу прокатывается волна тошнотворной слабости. Стервятник явно намерен оставаться со мной до самого конца, а конец мне светит невеселый. Я представляю пылающие глаза Зевса, его гневный оскал. Оскорбленный вождь ледниковой эпохи в припадке ярости. А раз я не справился с делом, они закончат его за меня. Убьют его, а возможно, и меня, потому что я выступил в роли идиота, приводящего домой врага, которого должен был убить.

— Придурок ты несчастный, — говорю я неандертальцу. — Зря ты за мной увязался.

Он вновь улыбается. Ты ведь ни хрена не понимаешь, верно, приятель?

Мы проходим мимо мусорной кучи, потом мимо «бойни». Би Джи и его команда строят новый дом. Би Джи поднимает голову, видит меня, и его глаза блестят от изумления.

Он толкает Марти, Марти толкает Пола, а тот хлопает по плечу Дэнни. Они указывают на неандертальца. Переглядываются. Открывают рты, но ничего не говорят. Перешептываются, покачивают головами. Слегка пятятся, потом окружают нас и пялятся, разинув рты.

Боже, начинается…

Представляю, о чем они думают. Они считают, что я окончательно свихнулся. Пригласил духа в гости пообедать. А если не духа, то врага, которого полагалось убить. Словом, я законченный сумасшедший, полный идиот, и теперь им придется самим завершать грязную работу, на которую у меня не хватило ума. И я гадаю, стану ли я защищать неандертальца, и если да, то как это будет происходить? Мне что, накидываться на всех четверых разом? А потом извиваться на земле, когда четыре моих закадычных приятеля навалятся и пришлепнут меня к вечной мерзлоте? Да. Если они меня вынудят, клянусь, я так и поступлю. И выпущу им кишки длинным каменным ножом Марти, если они попробуют сделать что-нибудь с неандертальцем.

Я не хочу об этом думать. Я вообще ни о чем подобном думать не хочу.

Потом Марти показывает пальцем, хлопает в ладоши и подпрыгивает на три фута.

— Эй! — вопит он. — Посмотрите-ка! Он привел с собой духа!

И они набрасываются на меня, все четверо — окружают, смыкают тесное кольцо, молотят. Я даже не могу пустить в ход нож, все происходит слишком быстро. Я делаю все, что в моих силах — локтями, коленями и даже зубами. Но они лупят меня со всех сторон — ладонями по ребрам, руками по спине. У меня перехватывает дыхание, и я едва не падаю, когда на меня со всех сторон обрушивается боль. Я собираю все силы, чтобы не рухнуть, и думаю о том, как глупо умирать забитым до смерти пещерными людьми за двадцать тысяч лет до рождения Христа.

Но после первых нескольких секунд я чувствую, как их азарт немного стихает, ухитряюсь растолкать своих соплеменников и даже от души врезать Полу. Тот катится по земле с разбитой в кровь губой, я разворачиваюсь к Би Джи и начинаю обрабатывать его, решив оставить Марти на «закуску». И тут понимаю, что они больше не дерутся со мной, да и вообще не нападали.

До меня доходит, что, хлопая меня, они улыбались и хохотали, что глаза их были полны веселья и любви и что если бы они и в самом деле захотели меня убить, то шутя справились бы с делом за считанные секунды.

Они просто веселились. Может, и грубовато, зато от души.

Потом они расступаются, и мы стоим, тяжело дыша и потирая ушибы и ссадины. Меня вновь мутит, но я сдерживаюсь.

— Ты привел с собой духа, — повторяет Марти.

— Не духа, — возражаю я. — Он настоящий.

— Не дух?

— Нет, не дух. Он живой. Он сам пошел за мной следом.

— Представляете! — восклицает Би Джи. — Живой! Пришел следом! Взял и пришел с ним прямо к нам! — Он поворачивается к Полу, глаза его блестят, и мне на секунду кажется, что сейчас они набросятся на меня снова. Если они это сделают, вряд ли я сумею отбиться. Но он говорит: — Сегодня вечером должна прозвучать новая песня.

— Надо позвать вождя, — говорит Дэнни и убегает.

— Послушайте, мне очень жаль, — говорю я. — Я знаю, чего хотел от меня вождь. Но я не смог этого сделать.

— Что сделать? — спрашивает Би Джи.

— Ты о чем говоришь? — удивляется Пол.

— Убить его. Он просто сидел у костра, жарил двух куропаток, предложил мне кусок, и я…

— Убить его? — переспрашивает Би Джи. — Ты собирался его убить?

— Разве я не должен был…

Он смотрит на меня выпученными глазами и собирается что-то сказать, но прибегает Зевс, а вместе с ним почти все племя, включая женщин и детей, и они захлестывают нас волной. Радостно крича, вопя и приплясывая, они с хохотом тузят меня, выплескивая свою радость. Потом окружают неандертальца и дружно размахивают руками. Да, это праздник. Даже Зевс ухмыляется. Марти затягивает песню, Пол ударяет в барабан, а Зевс подходит ко мне и стискивает в объятиях, словно большой старый медведь.

* * *

— Я все неправильно понял, так ведь? — спрашиваю я позднее Би Джи. — Вы мне устроили испытание, да?

Он непонимающе смотрит на меня и молчит. И это Би Джи, чей разум архитектора схватывает все на лету?