«Если», 1997 № 09

Динамика действия, обилие сюжетных поворотов живо воскрешают в памяти американские учебники, типа «Как написать сценарий и заработать миллион долларов». Особо стоит отметить перевод. Обилие фраз, которые невозможно понять в принципе, чудесные образцы невежества, вроде «Голландских высот», в конечном итоге заставляют читателя решать увлекательные загадки о том, на чьей совести — автора или переводчика — оставить космический мусор, болтающийся на околоземной орбите со скоростью пятнадцать оборотов вокруг планеты в секунду. Впрочем, если действительно средний российский фэн стремительно догоняет американского по своему интеллектуальному уровню, то такие мелочи, как отличие скорости света от первой космической, его уже занимают мало.

_{Демьян Садов}

----------------

Брайан ОЛДИСС

БОЛЬШЕ ЧЕМ СМЕРТЬ

Санкт-Петербург: Азбука — Терра, 1997. — 496 с.

Пер с англ. Н. Самариной, Б. Конского — (Серия «Капитаны фантастики»). 10 000 экз. (п)

=============================================================================================

Издательство «Азбука» решилось на эксперимент: можно ли в наши времена выпускать интеллектуальную фантастику? Наверное, нет, — скажут все. Ну а если замаскировать ее под попсу, боевичок, ужастик и иные «капитаны бестселлеров»? Рискну предположить, что сами издатели не очень-то уверены в успехе серии, и выбор доконвенционных произведений в данном случае, возможно, был связан с необходимостью минимизации затрат.

В сборнике два романа и три повести, почему-то названные в оглавлении рассказами. Роман «Сад времени» (1967) на языке оригинала издавался под заглавиями «Криптозойский!» («Cryptozoic!») и «Эпоха» («Аn Аgе»). Роман «На белой полосе» более известен как «The Dark Light Years» (букв. — «Темная полоса световых лет»).

Год выхода в свет второго романа — 1964-й. Трудно представить, что в более позднее время кто-то решился бы построить произведение только вокруг проблемы контакта с негуманоидной расой, представители которой живут в грязи, питаются собственными экскрементами, даже под пулями и пытками не желают принимать людей за равных собеседников. Современную фантастику интересует прежде всего человек в человеческом обществе. «Антропологический поворот» есть и у Олдисса, но он избегает социальных оценок. Он пытается эстетизировать константы человеческого бытия. Историк литературы без труда здесь проследит/продумает связи с традициями классики, авангарда, постмодернизма, назовет обширный список имен — от Чехова до Джойса, — в котором отыщется местечко для Олдисса. Но не заметит главного: традиция интеллектуальной фантастики (speculative fiction), которую развивает английский писатель, требует оформления своей автономии. Стилистические находки, глубокомысленные заключения автора будут казаться вторичными и поверхностными в мейнстриме, скучными и занудными — на фоне заурядной поп-фантастики. Впрочем, Брайан Олдисс не нуждается ни в развенчивании, ни в пропаганде. Олдисс сам себе выковал золотой бюст во Всемирном зале славы фантастики. Классика не устаревает, нет.

_{Сергей Некрасов}

----------------

Марина и Сергей ДЯЧЕНКО

СКРУТ

Санкт-Петербург: Азбука — Терра, 1997. — 496 с. 20 000 экз. (п)

=============================================================================================

Любители традиционной фэнтези будут разочарованы: новый роман Марины и Сергея Дяченко не обещает ни буйства магии, ни благородных рыцарей, обращающих свой меч против исчадий тьмы. На самом деле все оказывается куда прозаичнее — и куда серьезнее. Здесь, в созданном авторским воображением мире, нелегко провести границу между добром и злом. Да так оно в жизни чаще всего и бывает.

Герой романа, храбрый Игар, готов на все ради спасения возлюбленной. Вот именно что на все — в том числе и на подлость, на предательство. Жуткое чудовище, Скрут, требует от него выследить и доставить некую молодую особу Тиар, с которой у чудовища свои счеты. Это — выкуп за жизнь Илазы, жены Игара. И добрый молодец принимает условия игры. Странствуя по градам и весям, он приучается лгать, осваивает искусство грабежа и вымогательства. При этом Игар — парнишка добрый, ласковый, и окунаться в грязь ему очень неприятно. Но есть такое слово — «надо». Да и что дороже, жизнь своей любимой Илазы или некоей абстрактной дамочки, в чем-то провинившейся перед кошмарным Скрутом?

А что же сам Скрут? Кошмарное чудовище, и вместе с тем несчастное существо, сжигаемое изнутри болью предательства, не способное вырваться из тисков обиды.