«Если», 1997 № 08

И все-таки фантастика в довоенной польской литературе оставалась, по большей части, неким придатком к мейнстриму, литературным приемом для решения чисто сатирических задач.

Однако если довоенная польская фантастика не вывела столь ярких имен, как, к примеру, К. Чапек и Я. Ар-бес в Чехии, то в послевоенные годы Польша стала едва ли не столицей европейской НФ.

Вероятно, в польской литературе не существует такого периода, который не был бы тесно связан с именем Станислава Лема, который не только вывел польскую фантастику на мировой уровень, но и подтвердил, что НФ — литература серьезная, способная глубоко анализировать состояние общества, мира и человека. И если дебютный НФ-роман Лема «Астронавты» (1951) трудно назвать большой удачей писателя, то последовавшие за ним «Магелланово облако» (1955), «Эдем» (1959), «Солярис» (1961), «Непобедимый» (1964), наконец, «Звездные дневники Йона Тихого» закрепили за Лемом репутацию не просто ведущего фантаста Польши, но одного из ярчайших философов современности. Пожалуй, не найдется той области в фантастической литературе (за исключением, быть может, фэнтези), где С. Лем не сказал своего решающего слова.

Думаю, не погрешу против истины, если заявлю, что в современной польской НФ существует два литературных явления: это суверенное государство, имя которому Станислав Лем, и вся остальная фантастика.

И все же к «поколению колумбов» польской НФ принадлежит не один Лем. В те же годы (середина 1950-х) в фантастику пришли такие разные авторы как Кшиштов Борунь, Анджей Трепка и Адам Холанек. Первые двое дебютировали написанной в соавторстве трилогией, которую можно рассматривать как «коммунистическо-космическую утопию» — «Утраченное будущее» (1954), «Проксима» и «Космические братья» (1959). В дальнейшем своем творчестве, уже самостоятельно, авторы работали в жанре социальной фантастики.

Адам Холанек дебютировал в 1958 году романом «Катастрофа на солнце Антарктиды» — одной из ранних антиутопий в послевоенной польской НФ. Следующие книги писателя — «Преступление великого человека» (1960), «Любимый с Луны» (1979), «Еще немного пожить» (1980), «Любить без кожи» (1983) и другие — вывели Холанека в категорию лидеров национальной НФ, а также принесли признание и за рубежом, чему свидетельство — специальная премия Всемирной организации профессионалов НФ (WSF). Кроме того, с 1982 года А. Холанек возглавляет журнал «Фантастика».

Если для НФ 1950 — начала 1960 годов был характерен излишне оптимистический взгляд на будущее, представляющееся большинству авторов вполне благополучным, равно как вера в благородные намерения ее величества Науки, то уже в 60-е годы зазвучали иные мотивы. В творчестве авторов этого периода стала преобладать социальная тематика. Писатели стали говорить о «благих намерениях, которыми вы-мощена дорога в ад». Окончательно тенденции социальной НФ закрепились к началу 70-х. Вообще, в 1960-е польская фантастика значительно расширяет свои жанровые границы, о чем свидетельствует, например, дебютная книга Чеслава Хрущевского «Очень странный мир» (1960), в которой собраны рассказы, мягко говоря, не укладывающиеся в представления о научной фантастике. Само название сборника говорит о том, что мотивы науки переплетаются со сказочной, поэтической образностью; писатель широко использует весь арсенал фантастики.

В 60-е в «фантастический цех» вливаются писатели «Новой Волны»: М. Паровский, 3. Дворак, А. Стофф, С. Вайнфельд, К. Фиалковский, Я. Зайдель, Я. Бялец-кий и другие. Свое внимание авторы сосредоточили не на описании технических чудес будущего, а на социальных и психологических проблемах общества. В 70-е годы к «Новой Волне» присоединяются Виктор Жвикевич, Яцек Савашкевич, Адам Висьневский-Снерг, Богдан Петецкий, Дарослав Торунь, Эдмуд Внук-Липиньский, Анджей Вуйцик.

В этом ряду на первое место очень скоро выдвинулся Януш Зайдель (1938–1986), писатель жесткий, бескомпромиссный, с необычайно раскованным воображением, наиболее ярко и последовательно развивавший в своем творчестве социальную линию (человек и общество, государство и личность). Дебютировал он еще в 60-е, но по-настоящему талант этого автора раскрылся в начале восьмидесятых. В первую очередь, это связано с циклом романов, объединенных общей идеей — попыткой экстраполяции нежелательных, рискованных, но вполне вероятных путей эволюции человечества.