«Если», 1998 № 04

Как всякий разумный человек, Жигдель обошел чортен слева, по часовой стрелке — направление, указываемое молитвенными колесами и диктуемое почтительностью и осторожностью. Но один из яков избрал собственный путь — упрямо побрел вправо от башенки из камней. Жигдель досадливо выбранился и, погнавшись за тупой скотиной, тоже оказался по неверную сторону. Догнав яка, он вытянул его по боку палкой и заставил вернуться. Внезапно он увидел в тени башенки человека — старого праведника бонпо, отдыхающего после восхождения.

Подобно большинству шерпов, Жигдель был истинным буддистом. Он преклонялся перед могуществом колдунов бонпо, чья религия предшествовала просветлению божественного Будды. Своими чарами они умели вселять в женские сердца любовь, изгонять дьяволов, дарить удачу, превращаться в черных воронов.

— Намаете, — почтительно приветствовал Жигдель старика, присел на соседний камень и обменялся с ним обычными для путников репликами. Куда держишь путь? Откуда? Как дела?

Беседуя, Жигдель изучал собеседника. На бонпо была чуба — длинная тибетская мантия из шерсти. На шее у него было надето ожерелье из камней дзи. Жигдель впился глазами в украшение, недоумевая, откуда старик раздобыл столько дорогих агатов, высоко ценимых тибетцами и непальцами. Жигдель слыхал, что подобные камни могут быть получены с помощью волшебства. Если бросить чубу праведника на бабочку, та превратится в чудесный ограненный камень.

Бонпо возвращался на Тибет после путешествия в Кумбу. Трудно было понять, по какому делу он там побывал, но с колдунами иначе не бывает, и Жигдель не стал допытываться. Они обсудили погоду (хороша для пути), торговлю на Тибете (Жигделю не на что было пожаловаться) и состояние тропы (оползень на северном склоне Нанпа Ла испортил отрезок дороги, поэтому Жигдель посоветовал бонпо сделать крюк).

Немного погодя Жигдель задал бонпо вопрос на самую важную для себя тему.

— Не скажешь ли, как поживает моя жена?

Бонпо устремил на Жигделя взгляд мудрых темных глаз.

— Давай посмотрим. — Запустив руку под чубу, он извлек на свет истертую кожаную суму. Из сумы вытряс горсть мелких костей и протянул Жигделю.

— Брось здесь, — приказал он, указав на плоскую гранитную поверхность.

Жигдель потряс кости в кулаке и высыпал их на камень. Бонпо уставился на кости, морща смуглое личико.

— Еще раз! — приказал он, собрав кости и снова передав их Жигделю. Тот бросил кости второй раз. Бонпо подобрал под себя ноги, чуть приподнялся и навис над костями, не сводя с них глаз. Сейчас Жигдель поверил бы, что колдун способен превратиться в ворона: уж очень он походил на зловещую птицу.

— Еще раз! — приказал бонпо Жигделю, и тот снова повиновался, беспокоясь, почему бонпо так хмур. Уж не больна ли жена? Не видит ли он в их будущей жизни бед?

Наконец старик сел прямо и кивнул.

— Твоя жена родила сына, — изрек он.

— Она здорова? — тревожно спросил Жигдель.

— Здорова, — ответил бонпо, отмахиваясь. — Здоровей не бывает.

— А малыш?

— Чудесный мальчик, — заверил его бонпо.

— Тогда почему ты так нахмурился? — спросил Жигдель, повысив голос чуть больше, чем следовало бы. Он сильно разволновался да и характера был нетерпеливого.

Бонпо улыбнулся. Жигделю его улыбка не очень понравилась: он мысленно сравнил ее с гримасой проказливой храмовой обезьяны.

— Я увидел разные возможности, только и всего. Тебе не о чем беспокоиться. Если ты правильно воспитаешь сына, он станет хорошим крестьянином.

Жигдель насупился, недовольный, что от него что-то скрывают.

— Ты должен сказать мне все, что знаешь.

Бонпо с улыбкой покачал головой.

— Поверь, тебе лучше остаться в неведении.

Жигдель вскочил и устремил на бонпо угрожающий взгляд.

— Скажи, что ты там углядел!

Бонпо поднял на Жигделя глаза, щурясь от яркого солнца.

— А ты упрямец! — молвил он. — Повторяю, лучше тебе этого не знать.

— Я настаиваю!

— Изволь. Я вижу, что твой сын способен пойти по жизни двумя путями. Он может стать крестьянином, сильным и счастливым человеком. А может занять почетное место при королевском дворе.

Пораженный Жигдель уставился на бонпо.

— При дворе короля? — пролепетал он. Хотя он был процветающим торговцем, однако его мечты никогда не простирались дальше покупки еще одного яка, новой пристройки к дому, новой делянки проса. Слова бонпо показали, как мелки были прежде его стремления. Подумаешь, еще один як! Ведь его сын может стать приближенным короля! Он представил сына взрослым мужчиной в черной чубе из тончайшей шерсти, перепоясанной кушаком с бирюзой и драгоценностями чистой воды.

Вытащив из сумы несколько монет, Жигдель сунул их в ладонь колдуну.

— Благодарю, — радостно сказал он. — Благодарю тебя, мудрец!

— Запомни, — сказал бонпо, — он может стать крестьянином. Счастливым человеком, работающим в поле.

Жигдель кивнул и попрощался с бонпо.

По пути домой он гадал, почему бонпо так неохотно сообщил ему добрую весть. Не иначе, праведник полагал, что духовное просветление важнее богатства. Конечно, это так. Но стать придворным короля…