«Если», 1999 № 04

— Проблема очень проста, — пробасил он. — Реакцию Кейли-Стимпсона нельзя остановить, даже если отправить детей на Луну или на Марс. Мы провели соответствующие эксперименты. Работы Чебышева и его коллег говорят сами за себя. Что касается самой телепатии, Новиков испробовал различные способы ее экранирования — все тщетно. Мы даже не знаем природы телепатии и не способны от нее защититься. Против реакции Кейли-Стимпсона мы бессильны. Следовательно, от телестасиса тоже не уберечься. Тут никакой экран не поможет! — Бородач ударил по столу кулаком, раздавив свою сигарету. Этот рак, именуемый телестасисом, не остановить, поэтому в нашем распоряжении остается одно-единственное средство. — Он вызывающе обвел глазами слушателей.

— Какое же, позвольте полюбопытствовать? — спросил Ямагата.

— Телестасис — рак нашего времени! — рявкнул Кричевский, прожигая японца взглядом. — Он представляет собой неконтролируемый, то есть злокачественный рост клеток-убийц в общественном организме.

Кричевский мрачно опустил глаза и произнес:

— Если ты хирург, изволь жертвовать частью ради целого. Необходимо проявить жестокость к отдельной клетке ради жизни всего организма. Мы обязаны уподобиться хирургам, иначе сгинет все человечество.

Смысл предложения Кричевского дошел до присутствующих не сразу. Когда Стэн понял, что русский предлагает убить всех, угодивших в телестасис, он пришел в ужас. Ведь это же люди! Да, для остального человечества их души мертвы, их индивидуальности перестали существовать. Но истребить людей, заявляя, что их уничтожение — средство спасения остальных, значило вообще отказать им в человеческой сущности!

Он огляделся, желая понять реакцию остальных. Все молчали. Некоторые сохранили невозмутимость, на лицах других застыл ужас. Иные прятали глаза.

Уайкофф осторожно пустил в ход свое чутье, намереваясь разобраться в их отношении получше. Однако контакт не состоялся: все присутствующие были настороже, охраняли свое сознание от вторжения. Одно это говорило в пользу того, что план Кричевского не так уж неприемлем для них. Чувство отвращения пробило бы защитные экраны. Видимо, многие еще до того, как Кричевский взял слово, приготовились к чему-то в этом роде. Сейчас они выжидали.

— С вашего позволения, — снова подал голос Ямагата, — я учитывал и такую возможность. Если другого пути не отыщется, придется пойти этим. Но сначала надо разобраться, действительно ли отсутствуют иные решения. Разве не для того нас здесь собрали, мистер Риан?

Стэнли перевел взгляд на председательствующего. Риан посерел, его пальцы, сжавшие зажигалку, мелко тряслись.

— Мы не убийцы! — выкрикнул он. — Должна существовать альтернатива! — Он нервно затушил в пепельнице только что зажженную сигарету.

Ренуа, француз-антрополог, попросил слова.

— Да, господа, необходимо найти иное средство. — Его лицо заострилось, рот кривился, руки отчаянно жестикулировали. — Возможно, мощные седативы? А что, если усыпить их на время? Быть может, пробуждение выведет их из комы?

— Уже испробовано, — возразил Кричевский. — Мне известно о двух попытках — в самом начале, когда это еще не превратилось в кошмар. Никакого толку! Чего ради себя обманывать?

— Раз отпадает этот способ, значит, надо искать другой. Воздействовать на нынешнюю аномалию нам мешает объединенная мощь впавших в телестасис. Но ведь так было не всегда. Когда-то в лечении психозов врачи использовали радикальное средство, родственное хирургии, — шок. Электрический, химический, медикаментозный. Может быть, прибегнуть к этому сейчас?

— Валяйте, если вам так легче. Предпочитаете убивать душу, оставляя жить тело? — презрительно фыркнул Кричевский. — По мне, это одно и то же: они все равно станут овощами, лишатся ощущения собственного «я», своих чувств. По-моему, это ничем не отличается от заурядного убийства. Раз вам так проще, пожалуйста. Главное, не сидеть сложа руки.

— С вашего позволения, — проверещал Ямагата, — по-моему, вы правы. Но существуют иные, не менее важные факторы. Сами мы не сможем осуществить этот план. Придется убедить соответствующих людей. А убедить их покуситься на душу, не трогая тело, будет, наверное, легче. Хотя с чисто этической точки зрения разница, наверное, невелика. Нам предстоит принять нелегкое решение. Позвольте выступить с предложением, господин председательствующий: давайте какое-то время поразмыслим на эту тему. Может быть, объявить перерыв и возобновить дискуссию завтра?

Во взгляде Риана, обращенном на японца, не читалось ни единой мысли. Он встряхнулся, выходя из транса, и слабым голосом ответил:

— Согласен. Если таков единственный ответ, который мы можем предложить, то необходима уверенность, что альтернативы не существует. Вправе ли мы так поступить? Хватит ли у нас мужества сделать такое предложение президенту? Пока что я в этом сомневаюсь. Давайте соберемся завтра в десять утра.

После этой тирады Риан выбежал из зала, словно его тошнило. Некоторые приглашенные тоже поспешили удалиться. Оставшиеся разбились на небольшие группки, обсуждая нелегкое решение.