«Если», 1999 № 05

— Мы на зыбкой почве. Мы зависим от перевода, который нам дает компьютер. Будем надеяться, что он верно передает оттенки. Ты сказал, что ты плохой анваби-человек. Относится ли «плохой» к анваби или к человеку? Вполне понятно, что ты будешь не совершенен как анваби, даже если тебе окажут помощь. Хотя для тебя нова сама идея, ты продемонстрировал больше способностей к этой работе, чем любой из членов вашей контактной группы. Но что касается тебя как плохого человека… это вопрос культуры. Я попытался понять тебя в рамках твоей культуры, и эта проблема захватила меня. В нашу пользу говорит

факт, что мы, кажется, можем прийти к похожим, если не одинаковым, выводам по вопросам морали и этики. Убивать плохо. Жить хорошо. Производить вещи — замечательная способность. Расхождения между нами не так велики, чтобы их нельзя было преодолеть. Я изучал эту проблему последние несколько месяцев. Я не считаю, что ты плохой человек. Худшее, что я заметил, это то, что ты слишком быстро делаешь выводы, не учитывая всех последствий. Однако то же самое случается со всеми начинающими анваби. Мы должны дать тебе время научиться. Я полагаю, что для обеих наших рас будет лучше, если ты останешься жить. Вам, людям, нужен анваби для контактной группы. Ты станешь этим анваби. Ты более дальновиден, чем они, и мы будем вести переговоры с тобой. Работая вместе, мы пересмотрим неверные решения. Ты научишься быть анваби. А для меня будет полезно заниматься интересными человеческими вопросами, вроде владения этой долиной. Чтобы понять эту проблему до конца, мне надо поглубже вникнуть в нее.

— Значит, ты не собираешься убивать меня?

— Если бы, совершая убийство, ты понимал, что происходит, я бы уже давно убил тебя. Я должен был принять во внимание, что ты неверно оценил ситуацию. И тот факт, что ты подаешь надежды как начинающий анваби.

Я не верил своим ушам. Мне возвращали жизнь. Я уже привык к мысли, что буду казнен, и не заглядывал далеко вперед. Неожиданно у меня снова появилось будущее. Что мне с ним делать?

Я привалился к стенке своей хижины.

— Хреса, если ты считаешь, что я смогу искупить убийство Гренабелосо тем, что постараюсь стать анваби, я приму твое решение. Я благодарен тебе за то, что ты сохранил мне жизнь.

Хреса положил клешню на мое бедро.

— Ты как-то сказал, что при других обстоятельствах был бы рад предложить мне свою дружбу. Возможно, когда-нибудь ты снова повторишь свое предложение. И я в ответ предложу тебе свою.

Я попытался рассмеяться, но бок пронзила резкая боль.

— И не забывай: мы еще собирались поговорить о людях и гиенах…

Перевела с английского Валентина КУЛАГИНА-ЯРЦЕВА

ВИДЕОДРОМ

Адепты жанра НЕИЗВЕСТНЫЙ ЛУКАС

*********************************************************************************************

Журнал «Если» не раз писал о классике фантастического кино — «Звездных войнах». Как вы знаете, в конце мая⁵ должна состояться долгожданная премьера нового фильма из легендарной саги, и в преддверии этого события мы хотим рассказать читателям о некоторых страницах творчества режиссера, оставшихся не известными широкой публике.

*********************************************************************************************

Сегодня Джордж Уолтон Лукас-младший считается одним из безусловных лидеров фантастического (и не только) кинематографа. Более того, можно сказать, что этот кинематограф в его нынешнем виде он и создал. Однако титул живого классика — по нынешним временам вещь не очень ценная: классиков, даже живых, на свете немало. К тому же ни один мало-мальски серьезно занимающийся теорией и историей киноискусства человек не поставит в своей табели о рангах Лукаса выше Куросавы, Кубрика или Копполы, не говоря уже о режиссерах, чьи работы полностью изменили весь кинематограф. Ключевое слово — «весь»: для составителей киноэнциклопедий Лукас, Спилберг, Земекис, Камерон и их последователи навсегда останутся мастерами, достигшими вершин лишь в одной, пусть и наиболее популярной ветви кинопроцесса — в развлекательном, массовом кино.