«Если», 1999 № 05

— Рад был помочь, — говорю я, хотя и не уверен, что верно понял его слова насчет «других видов». Может, он имел в виду инопланетянина? Ученые думают по-другому, не как мы, и потому многие слова у них звучат как нормальные, но обозначают почему-то совершенно иное. Однако помочь людям я всегда готов. Таков уж я по природе. Если кто-то просит, меня о помощи, то я сразу все бросаю. Хотя последние дни в нашем городке мало кому, за исключением, конечно, животных, требуется моя помощь.

После ухода ученого Сьюзан и говорит мне:

— Здесь все еще безобразно воняет. Будь добр, Марти, не пренебрегай хвойным экстрактом.

Я выливаю остатки из бутылки в ведро с водой, от сильного хвойного запаха у меня немедленно начинает першить в горле, и я принимаюсь, точно заведенный, чихать. Из носа у меня течет, а я чихаю и громко, вслух считаю свои чихи:

— Ап-чхи раз, ап-чхи два, ап-чхи три, ап-чхи…

— Прекрати, Марти, — не терпящим возражения голосом велит мне Сьюзан.

В чихании есть несомненное преимущество — оно помогает от головной боли, и это, должно быть, оттого, что вместе с чихами из головы вылетает всяческий мусор.

* * *

Завидев, как я шагаю мимо чахлых сосенок по дорожке к дому, миссис Писконо принимается стучать в окно гостиной. Так она предлагает мне зайти к ней — очевидно, намеревается что-то сообщить. Она всегда, если хочет поговорить со мной, случит чем-то твердым, наверное, ключом, в окно, но стучит она до того энергично, что, не сомневаюсь, в один прекрасный день высадит стекло. Пропустить ее стук мимо ушей я при всем желании не могу и потому отправляюсь к ней, а не поднимаюсь, как намеревался, сразу: по лестнице в свою комнату готовить ужин.

— Марти, — говорит мне миссис Пископо, как только я вхожу, — тебе принесли телеграмму.

— Да? — переспрашиваю я с таким видом, будто телеграмма для меня не в диковинку, хотя, на самом деле, телеграммы я ни разу в жизни не получал. Я прикидываю, от кого она может быть, но на ум не приходит ничего путного. Я думаю, что телеграмма вряд ли извещает о чьей-либо смерти, поскольку семьи у меня нет, а раз так — в телеграмме добрые новости — надо полагать, удача наконец-то повернулась ко мне лицом.

Миссис Пископо вручает мне сложенный бланк. Там написан мой адрес, и еще мои имя и фамилия: «Мартин Богети». Мое сердце учащенно бьется, и биться так ему есть отчего — моя фамилия написана верно, что случается нечасто, поскольку люди обычно пишут: «Баггати», «Богатти» или «Богарти», а однажды кто-то даже написал «Биг Готти». Удостоверившись, что послание точно предназначено мне, я трясущимися пальцами разворачиваю листок. Держать в руках телеграмму мне прежде не доводилось, и оттого читать ее я начинаю подряд с самого верха — с каких-то таинственных цифр и букв. Миссис Пископо стоит ко мне так близко, что я чувствую исходящий от нее сладковатый запах дешевого туалетного мыла. Ей, по всему видно, невтерпеж узнать, в чем тут дело. Наконец я добираюсь до самого послания и, прочитав его, в сердцах, как всегда, когда удивлен или напуган, восклицаю:

— Боже!

— Что там? — немедленно вопрошает миссис Пископо.

Упрекать ее в излишнем любопытстве, по-моему, не стоит. Ведь она целыми днями напролет только и знает, что смотрит телевизор, варит супы да вяжет свитера для внуков, у которых желтая кожа и которые живут к тому же на другом конце света.

— Здесь сказано, что я выиграл в лотерею два миллиона долларов, — говорю я и вновь пересчитываю нули у длиннющей цифры.

— Точно, два миллиона. Смотрите, здесь написаны мое имя и два миллиона.

— Не верь этому, — советует мне миссис Пископо. — Такое уже случалось с моим деверем. Наверняка, это — рекламный трюк, а на поверку тебе предложат купить недвижимость где-нибудь посреди болота.

— Ну уж с двумя миллионами долларов в кармане я, если захочу, куплю все болото целиком, — говорю я.

— Внимательно прочитай, что там напечатано мелким шрифтом, — настаивает миссис Пископо. — Голову даю на отсечение: там кроется какая-то ловушка. В таких случаях всегда жди подвоха. Ведь, пойми, Марти, никто тебе просто так, не за что, денег не даст.

Она, наверняка, права — никто мне просто так, не за что, денег не давал, да я и не надеюсь, что даст впредь. Но в телеграмме ни с лицевой стороны, ни с обратной слов, напечатанных мелким шрифтом, нет, а написано лишь, чтобы я позвонил по такому-то номеру и прибыл в воскресенье утром на семинар в гостиницу «Холидей». Я рад, что открыто не выказал своей радости от телеграммы, а иначе бы миссис Пископо непременно подняла меня на смех, а у меня и без того сегодня выдался тяжелый день. Да и вообще, смех миссис Пископо мне не нравится, потому что, засмеявшись, она сразу становиться похожей на черепаху. Однажды мне даже приснилось, будто она, выглядывая из панциря, плавает в аквариуме и неприятно, зло хихикает.