«Если», 1999 № 11

Можно заработать пока больше на «крутой» литературе, но у меня есть ощущение, что маятник общественного вкуса, который резко качнулся к масс-культуре, сейчас пошел обратно. Некоторые издатели говорят, что интерес к «боевым роботам» и прочей американской дребедени падает. Зато растет интерес к фантастике как существенной составляющей русской литературы.

Причем этот интерес виден и за рубежом. Если после 1990 года как отрезало переводы русской фантастики в Польше или Чехии, то в последние два года в Восточной Европе (в первую очередь) вспомнили о существовании русских писателей. И снова начали нас переводить и издавать. Даже уж на что самостийная Прибалтика – но и она стала понемножку переводить русских авторов.

Так что я смотрю в будущее нашей фантастики со сдержанным оптимизмом. К сожалению, накопление фантастических, антиутопических синдромов в России и в мире в целом идет слишком интенсивно: что же раньше – возродится и пойдет дальше фантастическая литература в России или сама Россия погибнет, потянув за собой в пропасть весь остальной мир? И тогда литература никому не понадобится.

Я не верю в то, что красота спасет мир, или в преобразующую роль искусства и литературы. С каждым годом процент людей на Земле, на которых хотя бы теоретически может оказать благоприятное влияние литература, уменьшается.

И все же определенную лепту в спасение человечества литература внести может. Пусть небольшую. Но мы же не знаем, когда, чего и сколько нам понадобится. Предупредить, успокоить, показать пример…

В России литература всегда играла большую роль, чем в Европе, потому что в Европе она была личным делом и занятием писателя, а в России – актом героизма или подлости, вызовом Империи или подпоркой режиму. Даже европейские литературные герои оставались таковыми на Западе, а у нас приобретали черты гражданской действительности. Овод и Павка Корчагин – лица исторические и в то же время легендарные, подобно Павлику Морозову. И кто из них реальней? А кто реальней – Ассоль, Аэлита или Зоя Космодемьянская?

14.

Очевидно, в конце этих заметок я должен в чем-то признаться.

Если редакция попросила меня их написать, значит, она рассчитывала, что среди читателей «Если» есть некто, готовый их прочесть.

То есть интересующийся моей работой.

Так как прочитанное вами не мемуары и не воспоминания о моем славном прошлом, а попытка оторваться от работы неизвестно ради чего, значит, я еще стараюсь писать.

И сегодня же, завершив эти страницы, примусь, подобно тому самому голландскому мальчику, бегать вдоль плотины и затыкать пальчиком дырки.

Что же я делаю и что мне хочется сотворить?

Мне хочется написать новый исправленный вариант Каталога польских военных знаков 1914-1939 гг.

Сделать справочник «Гражданская война в России как интернациональный конфликт».

Доделать и издать «Спринт-историю», или Энциклопедию для новых русских.

Сделать «Современный сонник».

Написать 8 томов «Реки Хронос» (написано пока четыре).

Переделать, дописать и издать «Западный ветер – Ясная погода» (Вторая мировая война в Юго-Восточной Азии).

Написать монографию «Бирма в XX веке».

Писать фантастику, включая детскую, стараясь делать это не намного хуже, чем двадцать лет назад.

И конечно же, доделать и издать наконец «Падчерицу эпохи», или Историю советской фантастики 1917-1941 годов.

Это на ближайшие полгода. А дальше – посмотрим.

Шутка...

КУРСОР

В этом году «Хьюго» вручали

в Мельбурне. Там состоялась очередная, уже 57-я Всемирная Конвенция по НФ и фэнтези. И в сорок шестой раз на конвенции вручали знаменитые премии «Хьюго». Лучшим романом 1998 года был назван «Не говоря уж о собаке» Конни Уиллис. Лучшей повестью – «Океаник» Грега Игана (это была самая ожидаемая победа, но не только потому, что Иган – австралиец). Лучшей короткой повестью стал «Такламакан» Брюса Стерлинга. Премию за лучший рассказ «Учащенный пульс машины» получил Майкл Суэнвик. В номинации по драматическим постановкам победу одержал известный фильм Питера Уира «Шоу Трумена». Из художников-фэнов лучшим был назван Иан Ганн, а из профессионалов – Боб Иглтон. Что касается победителей среди критико-информационных журналов, то здесь неожиданностей не случилось. Премию опять получил «Локус». Лучшим фэнзином признали «Ансибль», а его редактора Дэйва Лэнгфорда традиционно признали лучшим писателем-фэном. Кроме того, во время работы конференции вручалось множество менее значительных призов. Например, премию за лучшие произведения в жанре «альтернативной истории» получили Стивен Фрай (роман «Творить историю») и Иан Маклеод (рассказ «Летние острова»).

Вернисаж

Геннадия Тищенко состоялся в Москве в начале сентября. Тищенко известен любителям фантастики не только как художник, но и как мультипликатор – один из немногих, кто всерьез работал в сфере фантастики и фантасмагории. Ряд анимаций сделан при участии писателя-фантаста Руслана Сагабаляна.

Шесть часов «Дюны»