«Если», 1999 № 03

— У меня есть сильное подозрение, что меня хотели использовать сразу в нескольких взаимоисключающих целях, — сказал Кромин, отхлебывая прохладное пиво.

Муллавайох испытующе поглядел на него.

— Нет, просто в тебе проснулись старые программы. У тебя была простая и ясная задача — научиться языку. Все остальное — шутка биохимии нейронов.

— Ты знал о том, что ждет Горбика?

Кромин ожидал, что Муллавайох будет долго и тяжело молчать, а потом начнет косноязычно врать. Но тот и не думал отмалчиваться.

— Это, в общем-то, секретная информация, но какие от тебя секреты! И я знал, и Горбик знал, но дело того стоит. Без тяжелых металлов Федерация Гра нас быстро задвинет в угол. Кстати, к твоему сведению, эта методика не так уж и оригинальна. У нас ее изучали, кажется, чуть ли еще не в двадцатом веке. Тогда эта штука называлась «Транспортом памяти». Вводили необученному животному экстракт мозга другого, обученного, и второе животное получало все то, что хранилось в памяти первого. На молекулярном уровне, понятное дело, поэтому и передавались в основном только знания, а не свойства личности. Мы остановились на животных, кажется. А эти ребята пошли дальше…

— Но это же варварство! Жестокость!..

— Вселенная жестока, — вздохнул Муллавайох. — А ты отдыхай. Скоро начнется такая интенсивная работа по Наюгире, что люди со знанием языка будут нарасхват. Тебе придется подучить наших ребят.

— Э-э, — Кромин чуть не поперхнулся пивом. — Надеюсь, меня не будут есть с потрохами? В целях быстрейшего изучения?

— Скорее всего, нет, — начал Муллавайох, но, увидев лицо Кромина, быстро добавил, — я пошутил, расслабься! Ты немного одичал у наюгиров и забыл, что у нас есть клон-машины.

— Ффух! — шумно выдохнул Кромин. — С тебя станет и на живодерню послать! Погоди, — вскинулся он, — а почему мы не предложили им репликаторы? Тогда действительно одного клона, да не клона даже, а частички его хватило бы размножить на всю ораву!

А вот на этот раз Муллавайох замолчал надолго. Он сопел, разглядывал свои пальцы, переводил глаза с иллюминаторов на Кромина и обратно, а потом негромко сказал:

— Ты забыл и о том, что информация по репликаторам засекречена. Не хватало еще, чтобы наюгиры узнали о технологии клонирования. Вот тогда их не остановить! Наши свары с Федерацией Гра покажутся мелкой склокой, если эти «самураи» вырвутся отсюда, да еще в придачу с такой методикой усвоения информации.

Муллавайох вышел из кабины для отдыха, а Кромин прижался к иллюминатору и долго смотрел на желтый шар Наюгиры, что плыл в черной, враждебной жизни пустоте. Кромину казалось, что если он сильно прищурится, то разглядит, как там копошится неугомонный Изольд, разыскивая столь нужные Терре минералы. А в узких каньонах трудолюбивые жители ущелий изо дня в день отстаивают свое право на лучшую жизнь, крестьяне пашут, ремесленники трудятся, мудрецы обучают и обучаются, правители управляют… Есть в этом гармония и смысл, или жалкий кусочек белковой массы вцепился в каменистый шар и просто существует? И еще он подумал, что все-таки терране весьма несправедливо поступают по отношению к благородным наюгирам. Кромин вдруг обнаружил, что последняя мысль в нем прозвучала в ключе отложенного негодования. Он усмехнулся и решил, что это ему показалось…

Василий Головачёв Приговоренные к свету

На этого молодого человека в безукоризненном темно-синем костюме обратили внимание многие посетители ресторана «Терпсихора», принадлежащего известному в прошлом певцу Алексею Мариничу. Ресторан открылся недавно, однако быстро снискал славу одного из самых модных мест московской богемы.

Молодой человек пришел один в начале восьмого вечера, когда завсегдатаи ресторана еще только подтягивались к началу вечерней программы: здесь часто выступали известные певцы, актеры и танцевальные группы, а иногда пел и сам хозяин, еще сохранивший обаяние и голос. Обычно это случалось в конце недели, когда Маринич отдыхал в кругу близких друзей. Нынешним вечером он также собирался расслабиться и спеть несколько песен в стиле ретро, что особенно ценилось женщинами.

Посетитель «Терпсихоры» в синем костюме занял столик в хрустальном гроте, поближе к оркестровой раковине, где любил сидеть хозяин ресторана, заказал минеральную воду и стал ждать, разглядывая публику. Он был довольно симпатичен, высок, много курил и явно нервничал, то и дело бросая взгляд на часы. К десяти часам вечера его нетерпение достигло апогея, хотя глаза оставались темными, полусонными, если не сказать — мертвыми, но волнение выдавали руки, ни на секунду не остающиеся в покое. Молодой человек барабанил пальцами по столу, перекладывал из кармана в карман зажигалку, расческу, бумажник, платок, разглаживал скатерть на столе, поправлял галстук, стряхивал с костюма несуществующие пылинки и в конце концов привлек к себе внимание.

— Чем могу помочь? — подошел к нему метрдотель. — Вы кого-то ждете?

Гость посмотрел на часы, допил воду, сказал отрывисто:

— Еще бутылку воды, пожалуйста. Скажите, Алексей Артурович скоро начнет выступление?