«Если», 2000 № 01

Лично у меня с первого же чтения романа американского сатирика возникло подозрение, что в основе своей история, над которой он так усердно поиздевался, была все же несколько иной. Более красивой, что ли, сказочной и романтичной… Ведь даже те, кто вообще ни строчки не прочитал о короле Артуре и его рыцарях, от-куда-то же вбили себе в голову, что последние — это почти недостижимый идеал благородства, бескорыстия, взаимовыручки! Рыцарства, одним словом.

И уже позже, одолев пудовый том Мэлори, я понял, что главное, как ни странно, язвительный Марк Твен ухватил верно. Сама идея усадить за Круглый Стол алчных и неотесанных убийц, бандитов и рабовладельцев, пусть и разодетых в сверкающие латы и произносящих благородные речи, была изначально фальшивой, недолговечной и обреченной на бесславный конец. Круглый Стол, ставший именем нарицательным, не устоял перед жаждой власти, честолюбием, предательством. Не помогли ни победы над драконами, ни поиски священного Грааля… Впрочем, и вдумчивое чтение первоисточников оставляет двойственное впечатление от всей этой рыцарской идиллии, которую древние агиографы пересказывали с пиететом, действительно более подобающим житию святых.

Но, с другой стороны, мало ли рухнувших утопий произошло на нашем веку! И все равно это не отменяет нашей вековой, почти инстинктивной тяги к мечте о лучшем мире. То, что строить его прямо сейчас, засучив рукава, не обязательно, а чаще всего и чревато, сегодня ясно даже ребенку. Но если отказаться от самой идеи о том, что может существовать мир более совершенный, чем наш, тогда что останется: унылые будни в непрекращающейся драке за хлеб насущный? Поэтому кто только не отправлялся «пограалить» (как сказал бы герой Марка Твена) по легендарной артуровской Англии! «Прозаики-реалисты, романтики, фантасты, мистики, мифотворцы, тонкие мистификаторы, записные ёрники…

Как все это было

Вообще-то ничего определенного про самого знаменитого английского монарха нам не известно. Был ли такой король у древних кельтов или нет — вопрос темный. Точнее, некий вождь и полководец по имени Артур, победивший саксов в битве при Бадоне (495 г.), в исторических хрониках упоминается. Жил он, скорее всего, в конце V — начале VI веков, владения его располагались где-то на севере Уэльса, ближе к границе Шотландии; и погиб он также в битве — при Камланне, в 537-м. Так записано в «Валлийских анналах» (X в.), основанных на устном фольклоре. Одним словом, все это вилами по воде писано.

Зато уверенно можно утверждать другое: к древнему королю-воину, даже если это фигура не легендарная, а историческая, знаменитый герой литературных памятников, фантастических романов и фильмов никакого отношения не имел. Перефразируя гоголевского Хлестакова, «это другой король Артур»!

Зато (продолжая гоголевскую лексику) «кто первый пустил, что он король Артур» — известно доподлинно. Гальфрид Монмутский, автор «Истории бриттов» (1136). Именно сей автор придумал совершенно фантастическую историю про Камелот и рыцарей Круглого Стола, выдав ее, правда, за исторические хроники. Что же касается родоначальника артурианской беллетристики, то им с полным основанием может быть назван упомянутый Мэлори, собравший воедино и обработавший многочисленные легенды и предания.

От Мэлори берет начало Канон о короле Артуре — странная и притягательная мешанина из рыцарских баек (весьма напоминавших пресловутые рыбацкие), мистической истории колдуна Мерлина и зловредной сестрички Артура Феи Морганы, «героической фэнтези» на тему поисков христианской реликвии — чаши Святого Грааля (по одним преданиям, она хранила кровь распятого Христа, по другим — служила для причащения во время Тайной вечери), а также всяческой средневековой небывальщины о драконах, феях, заколдованных замках и тому подобном.

Историческая трансформация легендарного цикла от Мэлори до XX века заметна даже невооруженным глазом. Сказка о мудром и справедливом правителе, охранявшем страну от вторжений врагов, упадка и разрушения, а также о его куртуазных, чистых помыслом рыцарях Круглого Стола (за которым восседали достойнейшие и равнейшие среди равных) не могла не подвергнуться коррективам — и начался этот процесс уже в позднем Средневековье. Подправленный реальной историей Артур из фигуры героической совершил значительный дрейф в стан персонажей трагических, жертв Рока, тотального предательства и происков «внутреннего врага». А его утопия насчет Круглого Стола — в сторону исторически более закономерной антиутопии: о том, что на самом деле представляло собой рыцарство, в начале нашего столетия исчерпывающе рассказал Марк Твен… Вкратце Канон повествует о следующем.