«Если», 2000 № 06

— Конечно. Я еще не забыл, как в прошлом месяце мы обнаружили месторождение алмазов, которые оказались смесью льда и углерода. Были еще залежи железной руды, успевшей заржаветь на обратном пути.

Мне не понравился его сарказм.

— Эй, послушай, ведь это не я забыл протереть резервуар.

— Я уже говорил, что во всем виноваты глюки нашего компьютера.

— Когда тебе все это надоест, скажи мне, не стесняйся — и я тебя поменяю на сиамского кота-мутанта.

— Ха!

Мы оба знали, что на самом деле я не сделаю ничего подобного. Я никогда не любил кошек. Да и Чарли, несмотря на склонность к истерикам, в целом был очень неплохим компаньоном.

По профессии я космический шахтер, как и мой отец. У меня тоже темные волосы и карие глаза. А кроме того, от отца мне досталась любовь к хорошей шутке. В общем, я доволен своей жизнью. Впрочем, порой, оказавшись на краю галактики, начинаешь чувствовать себя одиноко. Когда слишком много времени проводишь наедине со своим кораблем, в голову начинают лезть всякие мысли… Кое-кто, например, включает автопилот, и корабль врезается в поверхность никому не известной планетки.

Однако компания, на которую я работаю, довольно быстро выяснила, что команда, состоящая из мужчины и женщины, никуда не годится. Большую часть времени они занимаются любовью или ругаются. Добыча полезных ископаемых катастрофически падает.

Компания пришла к выводу, что лучшим решением проблемы будет компаньон. Например, домашнее животное.

Коты непредсказуемы. Ящерицы лучше, но они слишком много спят. А вот собаки всегда отличались любовью к перемене мест, не так ли?

Собак подвергли генетической обработке, чтобы они без проблем переносили долгие космические полеты, продлили срок их жизни, снабдили способностью управляться с туалетом в условиях невесомости — и в результате получился хороший партнер.

Нерешенной осталась только одна проблема. Тот самый ген, который позволяет им разговаривать! А еще собаки склонны переживать. Вслух.

Чарли был терьером — по темпераменту, с небольшой примесью лабрадора — для стабильности. А еще он получил немного генов ящерицы — ради увеличения срока жизни и ловких эластичных пальцев с подушечками на кончиках; кроме того, благодаря этим генам он обладал способностью менять цвет. Сейчас мой партнер пребывал в утонченном настроении: «Называйте меня Чарлз». Черное на черном, с изящным белым пятном на морде. Аристократ.

Когда он был «просто Чаком», его короткий мех становился темножелтым, морда — коричневой, а уши — большими и треугольными. Однако мне больше всего нравился вариант «Чарли»: улыбающаяся пасть, двухцветная шкура с преобладанием белого, рыжеватые уши и нос. Очень забористо. Да и сам пес казался счастливым, когда превращался в Чарли.

Если мой компаньон огорчался, то был способен на поразительные изменения внешности: отращивал пурпурную гриву и жуткие красные рожки над глазами. Наверное, в стрессовых ситуациях древние гены рептилий брали верх над остальными.

К примеру, когда сегодня утром я поднял глаза от кофеварки, то увидел, что по всей спине у него пошли жутковатые розовые пятнышки.

— Что тебя беспокоит?

Чарли немного пожевал губами, прежде чем ответить.

— У меня плохое предчувствие.

Я уже научился прислушиваться к подобным заявлениям Чарли.

— Ужасно-опасные? Или мелкие-неприятности-на-наши-задницы?

— Первый вариант.

— Оцени их по пятибалльной шкале.

— Пять.

— Понятно, — пробормотал я, усаживаясь в кресло пилота. — Ладно, я постараюсь быть внимательным.

— Сделай одолжение.

Корабль содрогнулся — и мне это совсем не понравилось.

Пинг! Пинг, па-чинг!

Что-то застучало по кокпиту.

Заверещал сигнал тревоги. На индикаторе появился тревожный красный цвет.

— Попадание? — закричал я. — Что случилось?

— Микроастероиды, — ответил Чарли. В его голосе звучало отвращение. — Защитное поле не сработало. Помнится, я тебя предупреждал, что нам необходимо установить более мощную систему!

Сирена ревела, не переставая. Кабину начал заволакивать туман. Парочка маленьких поганцев пробила корпус.

— О-о-о-о, я тебя предупреждал! — жалобы Чарли грозили перейти в настоящий вой. — Давление составляет восемьдесят семь процентов нормы и продолжает падать. О-о-о-о-о-о! Я знаю, мы погибнем!

— Заткнись. Продолжай сообщать данные о давлении.

Мне только кажется, что я слышу свист?

Я ударил по кнопке аварийной герметизации. Она не сработала. Теперь придется ждать шестьдесят секунд, только после этого я смогу осуществить еще одну попытку. Между тем воздух быстро уходил из корабля.

— Восемьдесят пять. Восемьдесят один.

Мы могли выдержать до шестидесяти.

— Семьдесят пять.

Секунды тянулись еле-еле.

— Семьдесят.

Ну, давай!

— Шестьдесят восемь. Шестьдесят четыре.

Я снова ударил по кнопке, чуть не сломав панель.

— Шестьдесят… — Чарли выдержал драматическую паузу. — Остановились на шестидесяти четырех.

Один за другим красные индикаторы погасли.

— Давление стабилизировалось.

— Ну, все в порядке. Надеюсь, твое предчувствие имело в виду именно это.

Чарли кивнул.

— Угу. Я думал, будет хуже.

— Ты всегда так думаешь… Ненавижу этих маленьких ублюдков. Сканер никогда их вовремя не замечает.