«Если», 2000 № 06

— А как это связано с эмишами? Они тоже выводят новые сорта овощей?

— И не только по этой причине. Например, их дома освещают особые виды светляков. Или возьмем «альтруистический навоз» — в нем плодятся личинки, которые после внесения удобрения в почву сами отыскивают корни растений и умирают возле них, обеспечивая корням питание. Но об этих открытиях никто не знает. Эмиши создали биотехнологию высшего уровня, отвергая нашу.

— И твой друг Якоб над этим работал?

Мо кивнул:

— Аллергологи — наши традиционные исследователи — недавно начали выяснять, каким образом некоторые продукты питания становятся катализаторами аллергии. Ведь дыня обжигает твой рот именно в сезон сенной лихорадки, правильно? И именно потому, что она действительно обостряет сенную лихорадку. Точно так же действует и арбуз, и некоторые виды пыльцы. Якоб и его соотечественники знают об этом уже лет пятьдесят — и продвинулись очень далеко. Они пытаются вывести новый вид плодов, какую-то разновидность томатов, способную стать «антидотом» при аллергиях и свести гистаминное действие аллергенов почти к нулю.

— Нечто вроде органического «гисманола»?

— Даже лучше. Это превзойдет по эффекту любую химию.

— Ты в порядке? — Я заметил, что лицо Мо покрылось крупными каплями пота.

— Конечно, — ответил он и кашлянул. — Не знаю. Якоб… — Мо вдруг зашелся в приступе неудержимого кашля.

Я обхватил его одной рукой, удерживая на сиденье, а другой вцепился в руль. Рубашка Мо мгновенно пропиталась потом, дыхание стало резким и прерывистым.

— Мо, держись! — выкрикнул я и, не снимая левой руки с руля, стал шарить правой во внутреннем кармане пиджака. Наконец пальцы нащупали инъектор с эпинефрином, который я всегда ношу с собой. Я выхватил его, не сводя глаз с Мо. Он обмяк, едва сохраняя сознание и кое-как держась за руль. Я как можно мягче отодвинул его к дверце и принялся нашаривать ногой педаль тормоза. Нас обгоняли проносящиеся по шоссе машины, ослепляя вспышками фар в зеркале заднего вида. К счастью, Мо ехал в крайнем правом ряду, и меня ослеплял поток машин лишь с одной полосы. Наконец моя подошва наткнулась на педаль тормоза, и я плавно утопил ее до упора. Каким-то чудом машина относительно медленно остановилась на обочине, и мы не пострадали.

Я взглянул на Мо, задрал рукав его рубашки и прижал к руке инъектор. Я не мог сказать точно, как долго он уже не дышит, но дело обстояло очень скверно.

Схватив трубку мобильного телефона, я набрал 911.

— Срочно пришлите кого-нибудь! — рявкнул я. — Нахожусь на шоссе в Тернпайк, стою перед развилкой на Филадельфию. Я доктор Фил д’Амато, медэксперт нью-йоркского департамента полиции, и это срочный медицинский вызов.

Я не был уверен точно, что у него анафилактический шок, но адреналин навредить ему никак не мог. Прижав ухо к груди Мо, я не расслышал ударов сердца. «Господи, прошу тебя!»

Я делал Мо искусственное дыхание «рот в рот», массаж сердца, умолял его очнуться. «Держись, черт бы тебя побрал!» Но я уже знал. Со временем у медэкспертов развивается своего рода отвратительное шестое чувство. И я знал, что какой-то мощный аллерген только что убил моего друга. Прямо у меня на руках.

Скорая примчалась через восемь минут — быстрее, чем в Нью-Йорке. Но это уже не имело значения. Мо скончался.

Пока медики пытались вдохнуть в него жизнь, я смотрел на телефон в машине. Я обязан был позвонить Корине и все рассказать. Немедленно. Но в пластиковом окошечке дисплея я видел лишь рыжую головку Лори.

2.

— Вы сами-то в порядке, доктор д’Амато? — спросил санитар.

— Да, — отозвался я. Кажется, меня трясло.

— Эти аллергические реакции бывают смертельными, — сказал он, глядя на Мо.

Будто я не знал.

— Вы сообщите семье? — спросил санитар. Они собирались отвезти тело Мо в местный госпиталь.

— Да, — буркнул я, вытирая слезинку. Мне показалось, что я задыхаюсь. Пришлось успокоиться, взять себя в руки и отделить психологию от физиологии, чтобы разобраться в своем состоянии. Я медленно вдохнул и выдохнул. Повторил. Ясно. Все в порядке. На самом деле я не задыхаюсь.

Скорая умчалась в ночь, увозя тело Мо. А вот он точно задыхался, и это его убило. Так что же он начал мне рассказывать?

Я снова посмотрел на телефон. Самое правильное действие — вернуться к дому Мо и уже там все рассказать Корине. Такие чудовищные известия не сообщают по телефону. Но я должен узнать, что именно случилось с Мо, и вряд ли Корина мне в этом поможет. Мо не хотел ее тревожить и ничего ей не рассказывал. Нет, мне нужно узнать, что задумал Мо — а для этого поехать в Филадельфию. Туда, куда он сам хотел меня отвезти.

Но куда?

Я нажал пару кнопок и вывел на дисплей телефона список хранящихся в его памяти номеров. Владелицей единственного номера с городским кодом 215 значилась некая Сара Фишер. Ее адрес мне был более или менее знаком — возле университета Темпл.

Я набрал код, вызвал из памяти номер и нажал кнопку вызова.

Потрескивание, потом тихий жестяной звук сигнала.

— Алло? — услышал я женский голос, прозвучавший ближе, чем я ожидал.

— Здравствуйте. Это Сара Фишер?

— Да. Я вас знаю?