«Если», 2000 № 12

— Прекрасные виды, всего десять… — она замолчала на полуслове, узнав его. — О, сэр, это вы. Я так и знала, что еще раз вас увижу. Сейчас у меня гораздо больше открыток, утром они в основном были в пальто, чтоб не намокли. Смотрите, вот они все, теперь вам есть из чего выбрать. Постойте-постойте. Кажется, у меня есть и еще… — Она стала рыться в громадном пластиковом пакете, возбужденно бормоча что-то насчет того, что не может ничего найти и как добр он к ней был.

Объяснялось ли ее хорошее настроение надеждой продать еще одну открытку или просто пребыванием в теплом сухом помещении, Маккей не знал, но не мог удержаться от улыбки, глядя, как она шарит в своем бездонном пакете. Конечно, он с некоторой брезгливостью относился к бродягам и бездомным, но в старушке было что-то трогательное.

— Да, пожалуй, возьму еще одну.

Ее глаза расширились от восторга, она быстро выпрямилась, уронив пакет на мрамор пола, вручила ему пачку и застыла, ожидая, когда он выберет.

— Например, вот эту, — сказал он наконец, показывая ей то, что отобрал.

Она внимательно всмотрелась и покачала головой.

— Нет, не эту. Она слишком пострадала от сырости. Позвольте, я дам вам получше. — Она взяла пачку, пролистала ее и нашла то, что хотела. — Вот, пожалуйста, — сказала она, протягивая карточку.

— Эта гораздо лучше.

На открытке была рождественская сцена: великолепная елка, украшенная огнями, с кучей красиво упакованных подарков под ней. В центре большой плюшевый медведь склонялся на переднее колесо трехколесного велосипеда. Кукольные глазки почему-то казались сонными. Внизу староанглийскими буквами шла надпись: «Все живые существа спали…»

— Вы правы, очень хороша, — сказал он, роясь в поисках мелочи. Вспомнил, что последнюю монету опустил в автомат с газировкой, и вытащил бумажник. — Послушайте, сделайте одолжение. Не знаю, как вам удалось пройти мимо охранников, но, понимаете, здесь нельзя находиться. Они порой действуют несколько грубо, когда кто-то из вас… Ну, они порой бывают грубы, вот и все.

Она кивнула, ни на секунду не отрывая глаз от бумажника.

— Вот. — Он протянул ей новенькую хрустящую пятидолларовую банкноту, и ее лицо расплылось в широкой улыбке.

— Спасибо, но нет, сэр. Я так рада, что нашла вам эту открытку. Она будет специально для вас, бесплатно. Мисс Лэйси благодарит вас. Счастливого Рождества, сэр. — Быстренько собрав открытки, она натянула на пачку резинку и бросила в пакет, устремляясь к выходу. Маккей чуть не рассмеялся в голос, глядя, как она нырнула за огромную колонну — в тот самый миг, когда из-за угла показался охранник.

— Добрый вечер, мистер Маккей. Опять заработались? — Охранник, высокий мускулистый мужчина лет двадцати восьми, прикоснулся к козырьку. Даже в голубой форменной рубашке на размер больше, чем надо, была великолепно видна мощь его плеч.

— Боюсь, что так, Брэд. Свалился, как снег на голову, большой контракт, пополнил список предпраздничных дел.

— Понимаю, сэр. Ну, спокойной вам ночи. Смотрите под ноги, на улице скользко.

— Конечно-конечно, спасибо. — Он сделал вид, что застегивает пальто, убедился, что шаги охранника затихли с другой стороны лифта, и только после этого позвал: — Эй! Путь свободен.

Без единого слова крошка-старушка проскользнула к входным дверям. Уже выйдя, на миг обернулась, помахала рукой — и затерялась в толпе.

Выйдя из здания, он понял, что охранник был прав. Температура резко упала, и сильный дождь превратился в снег. Однако, несмотря на мороз, тротуары, истоптанные толпой, покрывала скорее слякоть, чем лед. Если же не обращать на это внимания, то под снегопадом улицы даже стали красивы. Было тихо; то есть транспорт шумел так же, покупатели и просто прохожие переговаривались столь же громко, но плавные, тяжелые хлопья словно скрадывали шум. В центре города стало почти тихо.

«Вот и славно, — подумал он, бросая быстрый взгляд на часы. — Время еще есть. Полюбуюсь снегопадом». И Маккей миновал стоянку такси.

* * *

Почти в семь он наконец подошел к следующей стоянке. Разумеется, там не было ни одной машины, и он приготовился к долгому ожиданию в густой толпе нагруженных покупками людей. Стоя под просторным навесом, тянувшимся во всю ширь фасада громадного универсального магазина, он, чтобы скоротать время, разглядывал покупателей и витрины.

Вдруг его внимание привлекла одна из витрин — прелестная сценка рождественского утра. Он не сразу понял, где уже видел все это. Поставив на землю портфель, он полез в карман пальто за открыткой. Та же сценка — или почти та же. Разнятся лишь детали: елка чуть пониже, оберточная бумага другого цвета — но медвежонок, трехколесный велосипед и даже надпись «Все живые существа спали…» совершенно идентичны.

Удивляясь такому сходству, он направился ко входу в магазин, чтобы рассмотреть витрину изнутри. Там теснилась плотная толпа, он пристроился в очередь к вертящимся дверям. Стоило ему войти, как раздался рев автомобильных гудков. Отступить назад было невозможно, и он пытался понять, что произошло.