«Если», 2001 № 02

Джастин так сосредоточился на собственных мыслях, что едва не наткнулся на лесовика: тот вдруг остановился и беззвучно повернулся на месте. Подняв фонарик, Джастин увидел, что лесовик теперь не один — у стволов нагих деревьев собрались его подобия и молча глядели на человека.

Джастин по очереди осветил лица фонариком.

В том, первом, кошмаре они показались ему одинаковыми, но теперь он улавливал различия. Черты лица, рост — все было разным, как и в компании людей. Среди них находились широкие, коренастые, невысокие, они ничуть не напоминали высоких и хрупких, словно принадлежали к другому виду.

Они стояли и ждали. А потом, когда луч фонарика оставил лицо последнего — хотя Джастин так и не понял, сколько их было здесь — все они, как один, повернулись и устремили глаза к центру сборища. Джастин последовал их примеру.

Он предполагал, что увидит нечто волшебное, поэтическое… Нечто ужасное, наконец.

Однако увидел только автомобиль.

Крыло его было смято, краска запятнана ржавчиной.

— Какого черта? — он направился к автомобилю, и существа расступились, давая ему дорогу, стараясь не помешать. А потом затянули нараспев единственное слово.

— Вессссссна.

Джастин едва слышал его. Вблизи автомобиль оказался еще большим инвалидом: переднее сиденье искорежено и смято, двигатель задран вместе с капотом. Передние колеса спущены.

Свет задрожал: руки Джастина едва удерживали фонарь. Осторожно, не произнося ни слова, он приближался к водительской дверце. Возле нее была кровь — маленькая красная лужица.

Не слишком-то много осталось от хозяина машины.

Ощутив, как от волнения пересохло во рту, он обернулся к призракам и вдруг остался один в лесу: они исчезли вместе с машиной.

Восковые бегонии буквально утонули в воде; внимательный осмотр показал, что толстые листья почти размякли. Старина кактус также приказал долго жить. Яшмовые кустики проявили достаточно крепости, чтобы выдержать уход Крис, и Джастин был обрадован тем, что сумеет спасти их. Солярий, вдоль стен которого стояли растения, трудно было назвать лучшим в эту пору местом для них, однако горшки нетрудно перенести.

Стоявший у двери японский клен нуждался в пересадке. А фиалка… Он поднял растение с полки, чтобы разглядеть его. А потом медленно опустил на место. И начал еще более тщательно рассматривать умирающие растения.

В солярии было холодно.

— Куда ты?

— Пройдусь.

— А тебе не кажется, Джастин, что ты уже нагулялся? Ты начинаешь беспокоить меня. Твои глаза, они…

— Крис, ты не мама. Я хочу пройтись, — он заметил, что сестра принялась натягивать свитер. — Один.

— Но…

— Все будет в порядке. — Завязав последний узел, он встал.

— Джастин…

Он качнул головой и с болью сказал:

— Я вернусь… Обещаю тебе. В более пригодном для общения состоянии.

Из гаража Джастин вышел бледным. В одной руке был фонарик, лопата — в другой… Лопата казалась тяжелой. Он шел на запад, шел целенаправленно, к рябинам.

На сей раз появление лесовиков не удивило его. Они окружили его плотным кольцом: Джастин не сомневался в том, что число идущих за его спиной умножается. Ему даже казалось, что он ведет эти странные существа на какой-то причудливый обряд.

И они, конечно же, не молчали.

Залитые лунным светом рябины жег жестокий мороз. Но он видел в них не те деревья, которые прежде не любил: теперь это были его хранители, живая ограда. Джастин без труда прошел между ними, однако последователи его не сумели этого сделать. Удивленный, он повернулся к лесовикам, начинавшим окружать рябины.

— Весна, так? — спросил он, приподнимая лопату. — Я сделаю, что смогу.

Руки Джастина тряслись настолько, что он три раза ронял инструмент, прежде чем сумел чуть разгрести снег. Земля замерзла, справиться с ней было труднее, чем со льдом. Но он работал — и даже не вспотел.

Ночь превратилась в полумрак, и наконец к рассвету Джастин Ларкин сумел раскопать землю настолько, чтобы стало ясно, что погребено посреди круга. Именно то, что он и ожидал — ни больше и ни меньше.

Крика его никто не слышал: у него не было голоса.

— Крис?

Сестра оторвалась от газеты, но улыбка испарилась с ее лица, как только взгляды их соприкоснулись. Она отложила газету.

— Да?

— Как я попал сюда? — подступив поближе, он опустился возле сестры на старый диван; Крис находилась рядом, в каком-нибудь футе, но казалось, до нее мили и мили.

— Ты приехал на автомобиле.

— А где моя машина?

Лицо ее побледнело.

— Твоя машина?

— Моя машина.

— Она… она в гараже. Надо чинить.

Он кивнул. Прикрыл рукой глаза.

— Откуда у тебя мои цветы?

— Твои цветы?

— Крис, я узнал эти горшки; я должен был давно их заметить. Откуда они у тебя?

Она поглядела на свои руки. Пальцы ее почти непроизвольно сжимались и разжимались.

— Я… — глаза ее наполнились слезами.

— Крис… я умер, правда?

— Нет-нет! — Она внезапно вскочила, слезы покатились по лицу, глаза покраснели, губы затряслись. — Ты живой! Разве тебе этого мало? Ты здесь, со мной!

— Давно ли мы вдвоем? Как долго длится эта зима, Крис?

— Но ведь нам нет нужды уезжать, понимаешь? Круг рябин удерживает нас вместе. Ты живой, Джастин.