«Если», 2001 № 11

Без дела и смысла Бранд обошел всю Цитадель, от рабочего кабинета Ираклия до машинного зала под жилой зоной. Хотелось успокоиться. Он сунулся было в железную клетку, где Мелани колдовала над телом спеленутой по рукам и ногам пленницы, и был изгнан, успев заметить только капельницу да какие-то провода. Затем долго стоял в другой клетке, вглядываясь в пустые глаза рабочей особи с мужскими половыми признаками.

Земной тигр рычал бы и грыз железо. Клешняк — и тот демонстрировал бы агрессию. Мирмикантроп лежал смирно и молчал. Бранд знал: будь враг способен разорвать путы, атака последовала бы незамедлительно. Он был логичен, этот враг, только и всего. Если невозможно принести пользу муравейнику — какой смысл тратить энергию, тем паче на бесполезные эмоции?

Лучше дождаться благоприятного момента.

— Ничего у тебя не выйдет, — сказал Бранд вслух. — Не надейся. Никакой ответной реакции.

— Мы будем и впредь жить на этой планете. Она наша. А вы или уберетесь отсюда навсегда, или умрете. Уловил?

Бревно, и то отреагировало бы активнее.

— Они не понимают человеческого языка, — проговорил Стах. Он специально явился проверить, надежно ли заперт пленник, и, поочередно щелкая запорами на обеих решетчатых дверцах, внешней и внутренней, ждал, когда Бранд покинет клетку.

— Думаешь, ни бельмеса?

— А на что им? Последние тридцать шесть лет они не встречались с людьми за отсутствием последних в галактике. Наверное, очень удивились, найдя нас.

— Ничего, — сказал Бранд. — Если даже ты прав, введем ему словарный запас во сне или под гипнозом. Думаю, Мелани справится. Слышишь, гаденыш? Языку тебя учить будем. И кое-чему еще.

Мирмикантроп не реагировал.

— Ты слышишь меня? Мы всех вас перебьем, запомни. Сначала здесь, потом повсюду. Понял? Думаешь, вас много и вы неуязвимы? Ошибаешься.

Молчание.

— Я из тебя сделаю человека, — с угрозой пробормотал Бранд, покидая клетку.

Хелен с мрачным упрямством копалась в каталоге фильмотеки.

— Нашла что-нибудь? — спросил Бранд.

— Выше крыши. Каждый второй фильм, если не больше. В мнемотеке, думаю, то же самое. Стараюсь выбрать лучшее из подходящего.

— А-а… Как Юхан?

— Ему лучше. А с детьми вызвалась посидеть Эльза. — Хелен на миг оторвала взгляд от экрана, и только этот взгляд дал понять Брэнду, насколько ей тяжело. — Подожди немного, папа. Сейчас заканчиваю.

Заглянув ей через плечо, Бранд нашел глазами список отобранных фильмов.

— «Ромео и Джульетту» — первым пунктом? Одобряю. Молодец, дочка.

— Я знаю. Ты не мешай, ладно?

Бранд просмотрел список до конца и огорченно присвистнул.

— Не то выбрала? — встревоженно спросила Хелен.

— Нет, выбрала ты то, но… — Бранд замялся, — немного не то. Черт, не знаю, как сказать… В общем, тут у тебя по преимуществу слюнявые мелодрамы то о несчастной, то о счастливой любви. Для нашей гостьи это, пожалуй, подойдет, а вот для гостя… Не забывай, он все-таки мужчина.

— Мужчина! — фыркнула Хелен.

— Теоретически и потенциально — мужчина, а не слащавый любовник с набриолиненным пробором. А что для мужчины важнее всего?

— Мыть руки перед едой и не свинячить в доме.

— Двойка, — сказал Бранд. — Подумай еще. В контексте отобранного тобой видеоматериала.

— Пойти на все ради любимой женщины?

— Гм. Я бы все-таки сказал, что главное для мужчины — чувство долга. Но ты права: мы сделаем из нашего гостя такого мужчину, который наплюет на долг ради дамы своего сердца. И розовый идеалист, и машина для убийства в рыцарских доспехах. Все в одной упаковке. Мы сделаем из него героя высокой трагедии, пойми это хорошенько. Героя, а не тряпку!

— У нас в фильмотеке нет «Тристана и Изольды».

— Значит, подбери замену. А «Тристана» будем читать ему вслух. По очереди. Да и про Ланселота с Джиневрой неплохо бы найти что-нибудь. Для начала пусть в его тупую башку войдет мысль: измена сюзерену ради любимой — наказуема, но этически допустима. Любовь оправдывает все. Но начнем мы с другого: с пробуждения в нашем госте чувственных инстинктов.

— Начать с порно? — холодно осведомилась Хелен.

— С мягкой эротики. И не язви, пожалуйста, а то отшлепаю на правах отца. Мягкая эротика и героические истории — это для затравки. Пусть поймет, что он мужчина, а не бесполая особь. Пусть увидит нашу гостью и разглядит в ней женщину.

— По-твоему, он влюбится в нее? — с сомнением спросила Хелен. — Мирмикантроп — влюбится? Хотя бы и с нашей помощью?

— Ты опять?!

— Извини. Просто в голове все это не укладывается… Ладно, допустим, он влюбится в нее и даже до безумия. А что потом?

— Любовь зла, вот что потом.

— Конкретнее нельзя?

— Потом мы будем живьем драть с нее кожу, — негромко сказал Бранд. — А его пригласим посмотреть.

— Ты бессердечный негодяй, папа. Ладно, а дальше?

— Он выполнит требуемое.

— И при этом умрет?

— Нет. Они оба умрут позже и без нашего участия. Я не собираюсь убивать из мести. Я вообще никого не собираюсь убивать без необходимости, учти это.

Хелен насмешливо оттопырила губу.

— Даже мирмикантропов?

— Отстань от отца, понятно?

11.