«Если», 2001 № 11

— Не косметологию, болван! — фыркнул Каллендер. — Твой план провалился, Фейвершем. Можешь сдаваться. И не мечтай украсть Вселенную.

— Ни за что! Я все равно думаю, что — э-ак! — Вселенную стоит украсть, даже если у нее нет продажной цены. У меня теория: если изменить квантовую структуру Вселенной в прошлом, то можно улучшить будущее таким образом, что мои родственнички не родятся. Это — моя нереалистическая квантовая теория. А теперь, легавый, если ты отойдешь в сторону, я возьм… Эй, что это?

К ним на световой скорости, слабо поблескивая, мчался одинокий электрон. За ним ничего не было, кроме бесконечной пустоты. Смедли Фейвершем и Ньюгейт Каллендер хорошо знали, что именно должно случиться: этот одинокий электрон был самой последней (исключая их самих, конечно) квантовой единицей свободной материи или энергии во всем существующем мире. И когда этот последний электрон присоединится к гиперсфере из перегретой ионной плазмы, она приобретет критическую массу, стремительно сожмется еще сильнее, превратится в пространственно-временную сингулярность… и тогда грянет могучий Большой взрыв.

Они оба затаили дыхание (все равно воздуха не было), когда опоздавший электрон канул в гравитационную ловушку сверхсжатой ионной массы. Гиперсфера сжалась до размеров мелкой сливы, потом виноградины, потом изюмины…

И застыла.

Вселенная с очевидностью не собиралась сжиматься дальше. Большой взрыв откладывался на неопределенное время.

Ньюгейт Каллендер отстегнул какой-то хитроумный прибор от пояса и принялся помахивать им (прибором, а не поясом) над изюминковидной, до предела сжатой Вселенной. Потом объявил:

— Ну, Фейвершем, это твоя работа.

— Моя? Что я сделал?

— Обширный объем энергии, которую ты потратил на время-путешествие к Большому взрыву, был извлечен из общего объема материи-энергии Вселенной. Теперь для того, чтобы началась квантовая интерфазовая реакция, не хватает материи-энергии. Иными словами, ты воспрепятствовал Большому взрыву, Смедли Фейвершем. Вселенная никогда не создастся, и это твоя вина.

— Ох! — вскрикнул Смедли. — Мне очень жаль.

Ньюгейт Каллендер шагнул вперед, застегнул наручники на его запястьях и сказал:

— Посему я обвиняю вас, Смедли Фейвершем, в убийстве всех, живущих во Вселенной. Также обвиняю вас в злонамеренном разрушении всей общественной и частной собственности во Вселенной. Фактически я обвиняю вас в полном разрушении Вселенной… У тебя серьезные неприятности, живчик. Пошли.

— А куда ты собрался меня вести? — спросил Смедли и показал на крошечную изюмину пространства-времени, которая упорно не желала взрываться. — Если Вселенная не существует, то нет — э-ак! — нет никаких тюрем, судов и полицейских участков. И еще, могу добавить, — э-ак! — еще нет законов. Даже закон энтропии ничего не стоит.

— Я об этом подумаю, — ответил Ньюгейт Каллендер и потянул за цепь наручников. — Двигайся, Фейвершем!

— Обожди минуту, — попросил Смедли. Лицо его отчетливо позеленело. — Куда бы мы ни направлялись, нельзя ли по пути — э-ак! — зайти в уборную? Я пообедал карри "виндалу", и оно рвется наружу…

— Уборных больше нет, за что надо благодарить тебя. Держись как сумеешь. — Констебль повернулся к крошечному шарику пространства-времени, к тому, что осталось от всей Вселенной. — Мне надлежит обвести контур мелом и оградить лентой место преступления.

— Иди к черту, идиот! — Смедли Фейвершем отчаянным усилием отшвырнул хроноконстебля и прыгнул вперед, схватил шарик материи-энергии, поднес ко рту и… проглотил Вселенную!

Ньюгейт Каллендер вздохнул и занес в свой блокнот очередную заметку.

— Тебе и так не хватало неприятностей, Фейвершем? Теперь я обязан выдвинуть обвинение в уничтожении вещественных доказательств.

— Да ты и ящик из стола не выдвинешь, толстун, — съязвил Смедли. — Я ухожу — э-ак! — ухожу отсюда и уношу — э-ак! — уношу Вселенную. И ты не можешь — э-ак! э-ак! э-ак! — меня остановить, так что…

Внезапно он застонал. Согнулся, схватившись за живот. Лицо его, прежде позеленевшее, теперь стало точно такого оранжевого цвета, как двойная порция карри "виндалу". Изо рта пошла пена.

Смедли Фейвершем почувствовал, что Вселенная взрывается. В буквальном смысле. И поскольку она помещалась в его пищеварительной системе…

* * *

Сознание вернулось к Смедли в больничной палате. Он лежал на спине; все его члены (и голова) были прикованы к койке. В поле зрения маячило туманное лицо.

— Где я? — проблеял неустрашимый хронопреступник Смедли Фейвершем. — И когда я?

На лице проявились острый нос и суровый взгляд хроноконстебля Григориэна, племянника Ньюгейта Каллендера. Молодого полицейского. Он объяснил:

— Вы в лечебнице штаб-квартиры, Фейвершем. Дядя Ньюгейт сообщил мне все детали вашего последнего разбоя.

— Ладно… Скажи мне тогда, как я сюда попал? В самом деле, как Вселенная смогла вернуться?