«Если», 2001 № 12

В какой-то степени отсутствие журнала вocпoлнял поистине культовый альманах «НФ» (1964–1992) рожденный в недрах издательства «Знание». С формальной точки зрения, это были, конечно же, сборники (начиная с 16-го выпуска они почти все выходили в твердом переплете), однако с элементами журнальной модели: постоянным в альманахе был обширный критико-публицистический раздел, в 1979-м добавилась информационная рубрика «Меридианы фантастики», освещавшая наиболее примечательные события фантастической жизни планеты за последние год-два.

Журналов НФ в чистом виде у нас не было, и все-таки 1960—1980-е в истории отечественной фантастики смело можно назвать «журнальным периодом» — самые интересные образцы НФ бытовали в научно-популярных журналах: «Техника — молодежи», «Знание — сила», «Химия и жизнь», «Юный техник»… Они же оказались пристанищем для молодых авторов, «кузницей НФ-кадров». И не только НФ. Достаточно вспомнить, что Виктор Пелевин дебютировал в конце 80-х в «околофантастическом» журнале «Знание-сила». Время от времени «заигрывали» с фантастикой известные литературные журналы — «Аврора» «Иностранная литература», «Даугава», а в сугубо научном гуманитарном издании «Советская библиография» (ныне — «Библиография») в 1980-е появилась даже регулярная рубрика «Библиография фантастики», долгое время добросовестно заменявшая отсутствующий и поныне жанровый критико-библиографический печатный орган.

И все же самым значительным явлением тех лет стал «Уральский следопыт». Именно этот журнал два десятилетия выполнял функцию несуществующего специализированного периодического издания. В 1966 году в журнал пришел Виталий Бугров, и в «Уральском следопыте» появился официальный раздел фантастики. Сегодня даже затруднительно перечислить всех авторов, прошедших через школу «УС». Примечательно, что с 1960-х журнал не просто систематически публиковал отечественную НФ, но и отдавал ей предпочтение в объеме. В 1991–1992 годах была даже предпринята попытка создать журнал в журнале («Аэлита») — со своей обложкой, персональной нумерацией.

И еще один немаловажный момент.

Как с читательского раздела Forum в «Amazing Stories» начался американский фэндом, так с рубрики «Мой друг — фантастика» и ежегодной НФ-викторины «Уральского следопыта» начался фэндом отечественный. «Следопыт» выполнял функцию не только печатного органа фантастов и критиков, но и координационного центра любителей фантастики. Стоит ли напоминать, что именно при непосредственном участии журнала в СССР был проведен в 1981 году первый конвент «Аэлита» и учреждена одноименная профессиональная премия в области фантастики — опять же первая в стране.

Вспоминая о предтечах российской НФ-журналистики, необходимо упомянуть и тематические номера в обычных журналах, целиком посвященные НФ. В числе первых выступило ныне не существующее критико-библиографическое издание «Современная художественная литература за рубежом», в 1975 году (№ 4) целиком посвятившее номер критическим, обзорным и библиографическим материалам о зарубежной НФ. Фантастике Чехии и Словакии посвящен № 8 за 1986 год журнала «Панорама чешской литературы», тоже ныне прекратившего свое существование…

Ближе всего к концепции журнала НФ подошел минский журнал «Парус». В 1988–1990 гг. каждый седьмой номер года целиком отдавался фантастике. В 1990-м из этих «семерок» родился первый профессиональный журнал НФ «Фантакрим-MEGA».

(Окончание следует)

Крупный план

Андрей Синицын НУ А ТЕПЕРЬ — О ЛЮБВИ

Долгий путь проб и ошибок наконец привел издательство «Новая космогония» к настоящему коммерческому успеху. Целый год издательство экспериментировало, выпустив более десятка романов, нестандартных как по форме, так и по содержанию. Однако правильное позиционирование и успешный менеджмент позволили издателям привлечь к своим книгам довольно широкий круг читателей: от традиционной аудитории любителей фантастики до маргиналов всех мастей и ориентаций. Эклектичный, на первый взгляд, состав серии странным образом объединил достаточно разновекторную публику.

Однако «Новая космогония» попыталась пойти еще дальше и интегрировать своих читателей не только в рамках одной серии, но в рамках одной книги. И это издательству удалось. Цифры говорят сами за себя. Первоначальный пятитысячный тираж книги Инги Лавренцовой «Любовь патологическая и земная» за неполных три месяца продажи вырос почти в десять раз. Казалось бы — несомненный успех. Но не будем торопиться.