«Если», 2001 № 12

Между прочим, «клоны» давным-давно живут среди нас — и своим появлением на свет они обязаны не прогрессу медицины и биологии, а простой случайности. Это пары так называемых однояйцевых близнецов. Возможно, для узких специалистов сравнение последних с клонами звучит как ересь, но, если не вдаваться в тонкости, два человека, родившихся из одной и той же оплодотворенной яйцеклетки, — чем не клоны? По крайней мере, в Энциклопедии научной фантастики под редакцией Джона Клюта и Питера Николса это утверждается вполне определенно, а данный обзор предназначен читателям не каких-нибудь «Успехов биологических наук», но журнала научной фантастики.

Пока ничего особенно фантастического и даже драматического в судьбах однояйцевых близнецов ученые, насколько мне известно, не наблюдали. Эти же реальные «клоны», кстати, продемонстрировали то, что известно каждому мало-мальски образованному человеку: личность человека определяется не столько генетикой, сколько социальным окружением, в которое входит и воспитание, и образование, и обстановка, сопровождавшая данного индивида на ранних этапах формирования его психики.

То есть генотип (наследственность), конечно, отрицать несовременно, но есть еще и фенотип — «совокупность всех признаков и свойств организма, сформировавшихся в процессе его индивидуального развития… складывается в результате взаимодействия наследственных свойств организма — генотипа и условий среды обитания». А выше, если говорить не об организме, а о личности, по идее, должен находиться еще какой-нибудь «психотип»…

Иначе говоря, клоны, будучи генетически идентичными с момента имплантации, после появления на свет могут оказаться в различных социальных средах, которые обязательно окажут воздействие на их развитие — отнюдь не идентичное.

Только наивным «генетическим детерминизмом» можно объяснить упрямую уверенность авторов — как популяризаторов, так и фантастов — в том, что, создавая клон, мы буквально «повторяем» ту личность, которая была донором.

Один колоритный пример, который и послужит мостиком к научной фантастике.

Клоны, рожденные из соматических клеток Гитлера, его копией — той, что и пугает нас более всего! — не станут. Будут выведены люди, обладающие генетической «матрицей» вождя третьего рейха, но какими личностями они будут, существенно зависит от их социального окружения. Чтобы вырастить точное подобие фашиста и врага рода человеческого, потребуется сущая мелочь: создать для клонированного младенца точную копию Австрии конца прошлого века и проиграть в мельчайших подробностях всю историю человечества до начала 1930-х годов. Причем, осуществить все это в идеальных лабораторных условиях, перекрыв для рождающегося фюрера любые каналы информации из внешнего, «реального» мира — где и рейх был разгромлен, и Нюрнберг поставил на гитлеровском творении точку! Иначе — провал эксперимента.

Только в этом почти неосуществимом сценарии остается вероятность того, что неонацисты обретут новых бесноватых фюреров, причем размноженных в любом требуемом количестве.

Именно это впечатляюще продемонстрировал один из немногих авторов научной фантастики, корректно разобравшийся в проблеме клонов: американский писатель Айра Левин. В его романе «Парни из Бразилии» (1976) современные последыши нацистов во главе со спрятавшимся в Южной Америке престарелым освенцимским врачом-убийцей Менгеле пытаются клонировать гитлеров из сохранившихся волос покойного вождя. В результате выходит сущая чепуха: чтобы рожденные мальчики действительно стали фюрерами, приходится создавать для них соответствующую социальную среду…

Но это произведение — редкий пример на фоне общей путаницы с клонами.

Джон Клют отмечал: главная ирония заключается в том, что первое научно-фантастическое произведение, в заглавии которого стоит это слово, — роман «Клон» (1965) Теодора Томаса и Кейт Вильхельм, — никакого отношения к биологическим клонам не имеет: чудовищное «дитя» экологической катастрофы оказывается просто разросшейся единой клеткой, пожирающей все на своем пути. Клон — это не просто «дубль», генетический двойник. Это человек, рожденный старым добрым способом, но обладающий идентичным генотипом с донором. Поэтому сразу же отбросим многочисленные произведения, где человека дублируют с помощью всевозможных камер-дупликаторов или роль последних играют различные временные парадоксы (например, при прохождении через сингулярности). А вот гипотетическое «царство амазонок — жриц партеногенеза» (как назвали их Стругацкие в «Улитке не склоне») — это уже теплее. Если не вдаваться в нюансы, то «однополые утопии» в романах Пола

Андерсона «Девственная планета» (1959), Чарлза Эрика Мэйна «Мир без мужчин» (1958), в концептуальном рассказе Джеймса Типтри-младшего «Хьюстон, Хьюстон, как слышите?» (1976) или той же «Улитке…» вполне уместны в данном обзоре, хотя, во всех указанных произведениях, кроме последнего, о биологическом процессе клонирования даже не упоминается.