«Если», 2001 № 06

*********************************************************************************************

Какое счастье, что Георгий Данелия не стал архитектором! Наверное, он проектировал бы замечательные сооружения, но как представить наше кино без его фильмов? Немыслимо.

*********************************************************************************************

«РАБОТАТЬ БЫЛО ЛЕГКО И РАДОСТНО»

Все-таки всем нам фантастически повезло, что фортуна сделала крутой вираж, в результате которого начинающий архитектор и художник (говорят Михаил Калатозов благословил его на режиссуру, увидев рисунки) оказался на Высших режиссерских курсах В те времена когда только повеяло «оттепелью», у кинематографа открылось новое дыхание — молодое, свежее, терпкое, как запах тополиных почек под майским ливнем. Помните, в финале «Весны на Заречной улице» распахивает окно тугой порыв весеннего ветра и сметает со стола учительницы экзаменационные билеты… Вот таким свежим ветром стало это поколение режиссеров — М. Хуциев, А. Тарковский, Г. Данелия, В. Шукшин, Г. Чухрай, И. Таланкин…

Я не знаю, какими были студенческие фильмы Данелии (курсовая «Васисуалий Лоханкин» и дипломная «Тоже люди», экранизация отрывка из «Войны и мира»), но очевидцы утверждают, что Лоханкина в исполнении Евгения Евстигнеева было жалко! А Лев Дуров в роли молоденького солдатика был искренен и трогателен до слез. Уже по этим фильмам было ясно что в кино пришел человек талантливый, тонкий, сердечный, чуящий настоящего актера, как хороший охотник зверя. Ведь и Е. Евстигнеев, и Л. Дуров, и Г. Волчек, и Н. Михалков, и Е. Стеблов, и Г. Польских, и И. Чурикова снявшиеся в его первых фильмах были совсем еще молодыми, начинающими артистами.

Он грузин, родился в Тбилиси, но почти всю жизнь прожил в Москве. Здесь учился в школе, в архитектурном институте. Вероятность того, что он все же придет в кино, была весьма велика. Потому что по материнской линии (мать проработала на «Мосфильме» несколько десятилетий) он в родстве с самой, наверное, прославленной артистической семьей в Грузии. Судите сами: родная сестра его матери Мери Ивлиановны — блистательная актриса Верико Анджапаридзе, ее муж — знаменитый режиссер Михаил Чиаурели, а их дочь — несравненная Софико Чиаурели, двоюродная сестра Георгия. Отец же, Данелия Николай Дмитриевич — инженер, метростроитель, отсюда, наверное, и зигзаг в архитектуру.

Уже ранние картины Данелии стали событием. Впечатляет дебют — экранизация повести Веры Пановой «Сережа» (1960, совместно с И. Таланкиным), где мир показан глазами ребенка — свежо и резко, как через только что вымытое до блеска окно. «Помните, какой длины были дни в детстве? — спросит другой мастер по поводу другой картины, но это и о «Сереже». И в душе каждого, кто видел фильм, останутся изумленно-горестные глаза ребенка и робкий вопрос грубо подшутившему над ним взрослому: «Дядя, вы дурак?..»

«Сережа» принес дебютантам признание, славу, призы международных кинофестивалей. Но все кинематографисты знают, что самая тяжелая картина — вторая. Ею стал «Путь к причалу» (1962) — о четырех моряках, обрубивших буксировочный трос, чтобы судно-спасатель могло пойти на помощь большому кораблю, терпящему бедствие. После этого пути Данелии и Таланкина разошлись, и они стали снимать совершенно разное кино.

Поэтому первой абсолютно данелиевской полнометражной картиной справедливо считать фильм «Я шагаю по Москве» (1963). Вы улыбнулись? Правильно. Некоторые критики утверждают, что термин «лирическая комедия» появился в связи с этой картиной. «Звонкий, хмельной фильм», — сказал Эмиль Дотяну. А умница и мудрец Михаил Ромм написал: «Картина улыбается всеми своими кадрами и иногда смеется, но больше улыбается. Не актеры в картине, а именно сама картина».

О чем картина? Да просто о том, как замечательно жить, когда ты молод, и все — впереди, да еще летний дождь хлынул, и девушка, танцуя, бежит босиком по лужам…

И я настаиваю, что эта тема — беспричинной ослепительной радости бытия — главная в творчестве Данелии. И редкая для нашего кино. Разве не это чувство распирает вертолетчика Мимино, парящего над прекрасными горами и долинами родной Тушетии? Разве не оно рвется песней из души беззаботных друзей-гуляк в фильме «Не горюй!»?

Посмотрев «Не горюй!» (1969), Константин Симонов прислал Данелии письмо: «Это очень хорошая картина. Она добрая, умная, сердечная и безукоризненная по вкусу. Уходишь с нее в состоянии добра и душевного равновесия, самоощущения любви к людям, которые после вашей картины как бы заново кажутся заслуживающими любви». Разве не есть это высшая похвала художнику?