«Если», 2002 № 12

— Левочка! — настойчивей позвала Софочка. — Артема слышу, а тебя нет.

Ладно, бутерброд подождет, здесь его, кроме меня, есть некому.

— На связи, — лениво ответил я.

— Все в порядке? — вкрадчиво спросила Софочка.

— Нет, — мне трудно было удержаться, чтобы не съязвить, — на меня здесь аборигены напали.

— Много? — подхватил мой тон Артем.

— Общим числом около тысячи. Одеты в шкуры и кирзовые сапоги. Попадаются довольно крупные особи. Разрешите применять БАЦ?

— Хватит дурачиться! — обиделась Софочка. — Вам что, трудно раз в полчаса ответить? Будто сами не знаете, как скучно дежурить на «Бормотухе». Это Пал Палычу хорошо, он часами с Мымрой в шахматы косится…

— А тут, можно подумать, танцы, — фыркнул Артем.

— Похоже, вы оба не в настроении, — вздохнула связистка. — Ладно. Найдется что-нибудь для очередного отчета? А то у меня связь с Базой через пятнадцать минут.

— Я скелет обнаружил, — пресно ответил Артем.

У меня чуть бутерброд из руки не вывалился.

— Чей? — хором воскликнули мы с Софочкой.

— Это пусть астробиологи придумывают. Точнее, астропалеонтологи, буде таковые найдутся.

— Большой?

— Ну… метров семьдесят.

Я все же выронил бутерброд.

— Что же ты молчал! — затараторила Софочка. — Это же такая находка! Все представления об этой планете…

— Так, Артем… — вклинился в эфир голос нашего капитана. — Почему, смею тебя спросить, ты сразу не доложил о находке?

— Я геолог, а не биолог, — хмуро ответил Артем.

— В первую очередь, ты астролетчик, — наставительным тоном пояснил капитан. — Авангард человечества…

— Пал Палыч, — перебил его Артем, — я вам не Левочка. Это он у нас авангард человечества. Это он рвется в бой, как голый в баню, а я спокойно зарабатываю свои деньги, чем умею. И в моем контракте нет ничего о нотациях капитана. В инструкции сказано доложить о находках, не связанных с прямой специализацией, после прибытия на корабль? Доложу, можете не сомневаться.

Я представил, какое сейчас у Пал Палыча лицо. Растерянное, наверное. Даже жалкое. Трудно ему после военного флота. Контрактники не матросы, ими так просто не покомандуешь. Сидит наверняка наш капитан перед микрофоном и думает, что ответить.

— Пал Палыч! — мне захотелось избавить его от необходимости публичного отступления. — Разрешите подъехать к Артему, на скелет посмотреть!

— А как твоя скважина? — капитан вцепился в предложенный мною спасательный круг хваткой военного офицера.

— Полчаса как пробурена! Образец породы в анализаторе!

— Почему не доложил?

Надо было ответить нечто такое, что дало бы Пал Палычу возможность перенести весь огонь на меня.

— Ну… порода, как порода, — пробормотал я. — Рыхлый грунт, останки древних бактерий. Вообще-то я собирался перекусить, а потом выйти на связь.

— А индюк хотел стать астролетчиком, да в суп попал. Обо всех результатах впредь докладывать незамедлительно!

— Есть! — скривившись, рявкнул я в микрофон.

— Ладно, поезжай к Артему. Только обесточь буровую. И вообще, прибери за собой.

— Есть!

— Пал Палыч! — пропищала Софочка. — А я?

— Ну конечно! — довольно фыркнул капитан. — Сейчас я ради этого скелета все инструкции по ветру пущу. Сиди. Через час я тебя подменю.

— Ну что вам стоит в рубке в шахматы поиграть?

— Отставить разговорчики!

Рация обиженно замолчала.

Жаль было Софочку, но и мне самому не терпелось глянуть на скелет инопланетного зверя, поэтому я наскоро прожевал поднятый с земли бутерброд и оседлал ТСНДХ-2, висящий в пятнадцати сантиметрах над грунтом.

Сколько пользуюсь этим транспортным средством, не перестаю удивляться наглости его создателей. Мало им, что антиграв Шерстюка работает без притока энергии, так они решили обойтись вообще без топлива…

Привстав в седле, я налег на педали, раскручивая два боковых пропеллера в решетчатых кожухах. Транспортное Средство Неограниченной Дальности Хода, черт бы его побрал.

Климат на планете мягкий, океанический, солнце почти всегда прячется за тонкой кисеей перистых облаков, но на пятом километре пот из меня все же вышибло. Съеденный пятнадцать минут назад бутерброд уже полностью преобразовался в энергию движения и теперь «неограниченная дальность хода» казалась мне злой насмешкой. Под седлом тихонько подвывали шестерни редуктора.

По пути иногда попадались известковые образования, растущие прямо из щебня. Некоторые напоминали снежинки, другие походили на земные кусты, покрытые инеем. Я остановился, заметив кристалл, похожий на окаменевший цветок ромашки. Сорвать бы его для Софочки… Но я знал, что она не обрадуется.

— Если каждый здесь будет сорить или отламывать кристаллы на память, — как-то раз сказала она, — скоро от здешней красоты ничего не останется.

Сама она с удивительным упорством не ленилась относить брикеты мусора из утилизатора к точке, в которой «Бормотуха» при взлете запустит фотонный двигатель. А ведь это двести с лишним метров от шлюза!

Я снял с пояса рацию, направил телеобъектив на «ромашку» и сделал несколько снимков. Изображения утекли по каналу связи на Софочкин монитор.

— Спасибо, — шепнула она сквозь эфир.