«Если», 2002 № 02

Ив встала: скромно одетая миниатюрная женщина. Ее можно принять за секретаря адвоката или менеджера по работе с персоналом. Однако на самом деле она администратор университетского исследовательского совета, одна из скромных, никем не замечаемых винтиков — бюрократов, которые определяют курс научных исследований. Ничем не выдающиеся каштановые волосы, доходящие до плеч, неприметная внешность. И вообще, мы несколько странная пара: знай я, что она приедет прямо с работы, тоже надел бы костюм. Сейчас же на мне грубые хлопчатобумажные штаны, клетчатая рубашка, из нагрудного кармана которой торчат ручки: типичный портрет инженера. Вероятно, я тоже не слишком выделяюсь, особенно в своей компании, но сейчас нужно установить как можно большее расстояние между нами и нашими предыдущими ипостасями. Для прошлого десятилетия это считалось неплохим камуфляжем, но куст не укроет вас от инфракрасного излучения, а самое правдоподобное исполнение роли не спасет от наблюдателя, чей всевидящий взор скоро устремится в том направлении, где вы попытались раствориться.

— Пойдем.

Я уехал в город, и мы оставили машину на долгосрочной стоянке. Пробило девять, и поезд уже ждал. Она купила билеты бизнес-класса в спальном купе. Ляжешь в Юстоне, проснешься в Эдинбурге. Второе купе было целиком в моем распоряжении.

— Встретимся в вагоне-ресторане, когда поезд тронется, — сказала она без улыбки, и я кивнул. — Вот твой новый SIMM[9]. Дай мне старый.

Я протянул ей электронное сердце своего сотового. Ив прогнала его через устройство разового стирания и тщательно разрезала надвое маникюрными ножницами.

— Держи, — бросила она, вручая мне карту. Я поднял брови.

— Фирма «Теско», плата наличными за исходящий звонок. Вот номер ящика голосовой почты с обратным дозвоном.

Она набрала номер на дисплее телефона и показала мне.

— Понял.

Я вставил новый SIMM и ввел номер в телефонную память. Позднее я по нему позвоню. Элемент исходящей/входящей связи идентифицирует мой отпечаток голоса и перезвонит, загрузив в память новый набор номеров. Контактные номера для остальных моих операционных ячеек доступны через сотовый и могут стираться в один миг. Чем меньше знаешь, тем меньше выдашь.

Поезд Лондон — Шотландия считался реликтом прошлого века. Отель на колесах, отличающийся странным, старомодным очарованием семидесятых. Но, главное, с нас брали наличными, не требовали документов, и по вагонам не ходили патрули с проверками: ничего, кроме обычных видеокамер, установленных на вокзале и ведущих наблюдение за людьми, бродившими по перрону.

Мы взяли билеты до Эбердина, но выходили в Эдинбурге: первый шаг по ненадежной тропинке, ведущей к полной анонимности. Если видеопленку потрудятся проверить и сравнить с кое-какими данными, нам грозят неприятности, как только отказы схем искусственных интеллектов достигнут точки обвала, но, надо надеяться, к этому времени мы будем уже далеко.

Очутившись в купе, я переоделся в брюки, сорочку и нацепил галстук: имидж 22, бизнес-консультант, возвращающийся домой после уик-энда. Потом бесцельно повозился с телефоном и оставил его под подушкой, настроенным на прием. Вагон-ресторан был открыт, там я нашел Ив. В джинсах и майке, с задорным хвостиком, она казалась моложе лет на десять. При виде меня она улыбнулась с некоторым злорадством.

— Хай, Боб. Бурное совещание? Хочешь кофе? Или чаю?

— Кофе, — обронил я, усаживаясь за ее столик. — Я думал, ты…

— Послушай, мне звонил Маллет, — прервала она. — Сейчас он вне зоны связи, но завтра утром прилетает из Сан-Франциско через Лондон. Все это мне не нравится. Дьюрант застрелен полицейским. Сопротивление при аресте. Очевидно, он спятил: добыл где-то пистолет и заперся в библиотечном флигеле, требуя встречи с прессой. По крайней мере, такова официальная версия. Дело в том, что все это случилось примерно через час после того, как ты начал розыски. Слишком быстрая реакция, не находишь?

— Думаешь, что кто-то во Дворце Загадок подливает масла в огонь?

Тут принесли мой кофе, и я положил туда сахар. Горячий, сладкий, крепкий: сейчас не до сна. Нужно мобилизовать все силы.

— Возможно. Я пытаюсь не раскачивать лодку, поэтому никого еще не спрашивала, но раз мы думаем одинаково, это, возможно, правда.

Немного подумав, я спросил:

— Что еще сказал Маллет?

— Что П. Т. Барнум был прав, — нахмурившись, ответила она. — Кстати, кто этот Барнум?

— Мальчик вроде Джона Мейджора, только он не убежал из цирка, чтобы вступить в бухгалтерскую фирму. Разделял те же идеи относительно дозволенности дурачить всех людей время от времени или некоторых людей все время.

— Угу. Вполне в духе Маллета. Кстати, кто опомнился первым? Управление Национальной Безопасности? Штаб правительственных служб связи? ФБР?

— Какая разница?

Она подула на кофе и осторожно пригубила.

— В общем, никакой. Черт побери, Боб, я питала такие надежды на эту мировую линию. Для разоблачительной христианско-исламистской линии, они вроде бы работали на редкость успешно, несмотря на постпросветительский настрой умов. Особенно Майкрософт…

— Как, и эта фирма тоже из наших?