«Если», 2003 № 12

При этих ее словах мистер Мортон заметно повеселел.

— А разве у нас есть ячмень? — уточнил он.

— Ячмень будет, если Она пошлет, — сказала Мэри, и мистер Мортон торжественно кивнул. Сам он не принадлежал к Ефесской церкви, но склонялся к мысли, что где-то там, наверху, просто должен быть кто-то, кто отвечал бы на молитвы простых смертных. А Артемида, похоже, всегда прислушивалась к молитвам Мэри.

— Что-нибудь да подвернется, — сказал он, и Мэри кивнула.

Когда день начался по-настоящему, когда все постояльцы, спустившись с антресолей, отправились по Трубам к своим рабочим местам, когда проснулись дочери Мэри и — с улыбкой или хмуро — занялись повседневными делами, когда длинный каменный прилавок был вычищен и отполирован до тусклого блеска, а обогреватель под Первым чаном начал наполнять купол благословенным теплом, Мэри встала за стойку, чтобы нацедить первую за сегодня порцию эля в небольшую жертвенную чашу, стоявшую в небольшом алтаре в стене. Там же находилось скульптурное изображение Доброй Матери, тускло освещенное мигающим светом электролампадки. И как раз в тот момент, когда пахнущий душистым хмелем напиток ударился о сухое дно чаши и буйно запенился (чего-чего, а углекислого газа на Марсе было в избытке), входной шлюз отворился, и в поле зрения Мэри появился ответ на ее молитвы, принявший на сегодня облик Падрейга Мойлана, сгибающегося под тяжестью принесенного на обмен стофунтового мешка морригановского ячменя и двух бочонков масла.

Мэри поблагодарила мистера Мойлана с подобающей искренностью, не забыв сделать соответствующую запись в книге учета кредита — в той ее части, которая относилась к клану Морриганов. Очень скоро мистер Мойлан уже сидел в уютном алькове с кружкой красного солодового мальта и Моной, которая умела слушать его рассказы лучше остальных дочерей Мэри.

Сама Мэри, спрятав заветный мешок с овсом в сундук, принялась не спеша сметать со столов вечную красную пыль. Она слышала, как Мортон в Пятом чане орудует скребком и щеткой и выводит своим мягким лиричным баритоном «Одним волшебным вечерком…».

Мысленно отметив Мортона галочкой в списке Вещей, за Которыми Необходимо Проследить, Мэри еще раз прошлась вдоль столов, машинально оглядывая свой дом. Взгляд ее остановился на Элис. Это была ее старшая дочь — грациозная, как лебедь, и такая же раздражительная. Элис складывала в паромоечную машину вчерашние пивные кружки. Роуэн, темноволосая и практичная, экономными, точными движениями расставляла за стойкой ряды новых кружек. От частого мытья сильным напором воды кружки становились гладкими на ощупь и начинали блестеть, как розовый мрамор, а их стенки истончались настолько, что почти просвечивали. Достаточно скоро кружки оказывались слишком хрупкими, чтобы их можно было использовать в баре, и тогда Мортону приходилось изготавливать новые. Впрочем, старые кружки тоже не пропадали; их упаковывали в ящики и отправляли в сувенирную лавку космопорта. Там Изделия из Лучшего Марсианского Фарфора успешно продавались членам разного рода комиссий и инспекций, регулярно прибывавшим на Марс для проверки состояния общественных зданий БМК.

В темном углу за Четвертым чаном горела маленькая шахтерская лампа. В ее свете склонились над разобранным фильтром Чиринг и Манко. С помощью губок и мягких щеток они аккуратно очищали от барды фильтрующий элемент. Барда тоже шла в дело; ее можно было продавать в качестве органического удобрения, что было для Мэри сущим благословением, ибо барда накапливалась на дне бродильных чанов с угрожающей скоростью. Она состояла из вездесущего песка, дрожжевой массы и растущей на стенках мерзкой плесени и обладала неистребимым, бьющим в нос запахом, однако — смешанная с навозом и внесенная в бедную марсианскую почву — все же нейтрализовала действие естественных суперокислителей и позволяла худо-бедно выращивать ячмень.

Все новые марсиане были абсолютно убеждены, что выращивать ячмень жизненно необходимо.

Поэтому Чиринг и Манко тоже пели «Одним волшебным вечерком…», выводя куплет за куплетом фальцетом и хриплым тенорком, но их голоса звучали глухо из-за прикрывавших рты и носы матерчатых платков, которые потом пойдут в переработку. На столике негромко жужжала направленная на них видеокамера, снимавшая очередную серию документального репортажа, который Чиринг делал для «Катманду пост».

Окинув взглядом эту картину, Мэри удовлетворенно кивнула и подняла голову, чтобы посмотреть на последнего из своих постояльцев, который как раз спускался с самых верхних антресолей.

— Простите, мэм, — Эри неловко склонила голову, извиняясь за опоздание, и поспешила на кухню, где принялась ворочать помятые, закопченные сковородки с гораздо большим, чем обычно, пылом, пытаясь показать хозяйке, что ей ничего не стоит наверстать упущенное время. Немного помедлив, Мэри вошла в кухню вслед за ней, так как Эри представляла собой еще одну домашнюю проблему, требующую внимания и терпения.