«Если», 2004 № 06

— О чем ты говоришь? Школа в каникулы закрыта.

Лаки небрежно, если не сказать грубо, потянулся за лежавшим на столе расписанием церковных служб.

— Может, это и так, сэр, но в правилах говорится иное. Послушайте, что тут написано: «Посещение церкви обязательно весь декабрь по утрам в понедельник, за исключением первого понедельника после Рождества, и по всем пятничным вечерам, исключая сочельник». И поскольку тут нет специальной записи о кануне Нового года, думаю, он тоже считается обязательным.

— Но это очевидная ошибка, недосмотр! — почти взвизгнул Гривз.

— Ни от кого не ожидают посещения церкви в праздники!

— Однако я собираюсь в церковь. И некоторые из моих друзей тоже. Мало того, я намереваюсь привести девушку, — почти развязно сообщил Лаки. — И, по-моему, не стоит изменять расписание на этом этапе, сэр. Слишком поздно. В конце концов, правила есть правила.

И впервые в жизни Лаки вышел, не дожидаясь, пока его отпустят.

Диана подняла глаза от замусоленного «Космополитена». При виде беспечной улыбки Лаки, скука во взгляде уступила место изумленному восхищению.

— Итак, на чем мы остановились? Как насчет ужина у «Сейди» в канун Нового года? Скажем, в шесть часов? А потом можем пойти в церковь (многозначительный кивок) для укрепления духа, прежде чем ударить по барам.

И еще громче, чтобы слышали навострившие уши женщины:

— Ты, конечно, захочешь рассказать подругам по команде о посещении церкви в канун Нового года. Уверен, они, скорее, предпочтут пойти на службу, чем провести следующее лето в Святом Иуде.

Истолковав ошеломленный взгляд Дианы как согласие, он кивнул, подмигнул Энджи и исчез.

Элуин щебетала что-то насчет сломанной расчески. Люк изо всех сил старался изобразить интерес, однако то и дело уносился куда-то мыслями. Он знал почти все, что она скажет в следующую минуту: знакомое ощущение после регулярных вмешательств Лаки. И пытался не давать волю угрызениям совести. Кроме того, он чувствовал растущую пропасть между собой и Элуин. Трудно упрекнуть ее в склонности к пустой болтовне, значит, она тоже старается возродить былую близость. Правда, уж очень сильно отвлекает мельтешение остальных обедающих. Каждый считает своим долгом кивнуть или помахать Элуин, хотя немногие отваживаются сунуться в тихий уголок, где сидят они с Люком.

— Поэтому я опрокинула на ее голову овсянку и подожгла дом.

— Прости?..

Сухая усмешка.

— Значит, мне наконец удалось привлечь твое внимание?

Поразительные серо-зеленые глаза, россыпь веснушек, густые золотистые волосы с оттенком платины. Эти глаза все еще сохраняют прежний блеск, смягченный преждевременной печалью и мудростью. Глаза Целительницы.

За долю секунды Люк увидел Элуин ребенком, женщиной, старухой, безмятежно прекрасной в любом возрасте. Сердце пропустило удар.

— Я пыталась рассказать тебе о будущем ребенке Кандры. Пока ты сегодня трудился над ножками для стола, я сделала пару визитов на дом. Без приглашения.

Очередная сухая усмешка.

— Вероятно, ты не знаешь, что обоим деревенским целителям сейчас не до пациентов. Один болен, второй отправился на другой конец долины навестить родственников. Хорошо еще, что я здесь.

Люк пожал плечами и улыбнулся, признав свою неосведомленность.

— Так или иначе, а это ее первенец, и она ужасно нервничает. Нужно сказать, не без причины.

Люк вопросительно вскинул брови.

— Женщины в ее роду все узкобедрые, рожают тяжело. И точно, мне пришлось поворачивать младенца. У Кандры все саднит, и возможно, она до сих пор проклинает меня, но теперь роды должны пройти благополучно.

— Значит, сегодня тебе придется быть рядом с ней? — не сдержав разочарования, выпалил Люк.

— Нет, но я обещала взглянуть на нее после ужина. Она родит не раньше завтрашнего дня, да и то в лучшем случае. Дети являются на свет, когда сами захотят, и ни минутой раньше.

Элуин прервала свое повествование ровно настолько, чтобы подобрать подливу кусочком хлеба. Ее руки, мозолистые от тяжелой крестьянской работы, все еще были изящными.

— Хотелось бы мне быть таким же уверенным в выборе профессии.

— Ты превращаешь дерево в прекрасные и практичные вещи. Все так говорят.

Грустная улыбка.

— Но ты не так меня понял. В нас, целителях, меньше уверенности, чем смирения. Мы делаем все, что можем, и уповаем на лучшее. Очень многое зависит от удачи!

Люка снова укололо чувство вины, а мысли вновь попытались вырваться на волю. Он взял себя в руки. Сейчас не время предаваться горьким размышлениям, тем более что Элуин рядом.

Но Элуин, как часто бывало в прошлом, спасла его. Отодвинула миску, вытерла руки и лукаво ухмыльнулась.

— Вот и ужину конец. А теперь расскажи, чем ты так озабочен. Ты ни разу не поддел меня за последние два часа. Теряешь хватку!

Люк умел флиртовать не хуже, чем делать мебель. Поэтому, расплывшись в привычной улыбке, уже хотел было достойно ответить, но вовремя сдержался. Не с этой женщиной. Не сегодня.

Серьезно, даже чуть мрачно:

— Видишь ли, по правде говоря, сам не знаю, чего боюсь больше: твоего согласия или отказа.

Поднятые брови.

— М-м-м… пожалуй, стоит принять это как комплимент.