«Если», 2004 № 11

Почему-то больше всего Фому поразила лесенка для экипажа, очень похожая на пожарную и даже снабженная решетчатым предохранительным кожухом. Неужели расшалившееся воображение спящего подсказало и лесенку? Вот ведь чепуха. Как в насмешку. Ну что же, пародия на инженерное мышление должна быть убедительной…

Второй раз за время знакомства со старым учителем Фома скверно выругался в его присутствии. Георгий Сергеевич только иронически поднял бровь.

– Сейчас рассы… – сиплым голосом начал Фома, и танк рассыпался. Сразу. Вдруг. В полном соответствии с законом масс. На недолгое время Плоскость украсилась новым элементом ландшафта – геометрически правильным в плане холмом пыли.

– Вы правы: там бы нас и похоронило, – непроизвольно дернув кадыком, подвел итог Фома. – Спасибо вам.

– Ну что вы, я ведь ничего такого не сделал…

– Спасибо, что сразу меня разбудили. Если бы этакая гора навалилась на меня во сне…

– Она бы и на меня навалилась, – молвил Георгий Сергеевич. – Простите, Игорь, друг мой, я не специалист, но кое-что кажется мне любопытным. Почему, хотелось бы знать, мой трамвай возник в стороне от нас, а ваш танк точно над нами?

– Почему, почему, – пробормотал Фома и вдруг весело хохотнул, как человек, счастливо избегнувший опасности. – Потому что площадка материализации маленькая. Трамваю хватило места в стороне от нас, а танк занял ее всю. Чего тут не понять?

– Понял, спасибо. А вон еще что-то. – Георгий Сергеевич, щурясь, указал длинным пальцем на небольшой кубик, резко выделяющийся зеленью на блекло-желтом фоне песка.

– Это? – разглядев, Фома был готов провалиться сквозь Плоскость. – Так, чепуха какая-то. Не стоит внимания.

– Разве? По-моему, это, простите, кубический огурец… Кажется, вы перед сном что-то о нем говорили.

– Глупости. Хотя да… Стоп, это вы о нем говорили!

– Точно, огурец. Кажется, он даже с хвостиком и в пупырышках…

Вместо ответной реплики Фома налетел на несуразный овощ с холодной яростью футболиста, бьющего пенальти. Разлететься от удара в брызги геометрический огурец не пожелал. Вместо этого он в полной целости взмыл в воздух, описал, кувыркаясь, длинную пологую параболу, невысоко подпрыгнул после удара о песок, ударился снова, увяз и через секунду взорвался с оглушительным грохотом. Взвился гейзер песка, свистнули осколки.

Присевший от неожиданности Фома кинулся к Георгию Сергеевичу:

– Живы?!

Тот не мог говорить, но энергично закивал – жив, мол, и в порядке, но удивлен. Мягко говоря.

– Это была граната, – прокричал Фома, ковыряя в заложенном ухе. – Просто в таком виде. Я же говорил, что настоящую органику выспать невозможно…

– А жаль, – попробовал пошутить Георгий Сергеевич. – Хорошие были бы огурцы, удобные для транспортировки… Но я зря над вами смеялся. Игорь, друг мой, вы ведь все-таки сделали оружие, а какой оно имеет вид – так ли уж важно? Только умоляю, не надо делать гранат размером с арбуз, их метать неудобно. Лучше вроде редьки и обязательно с ботвой – за нее удобно раскручивать…

– Издеваетесь? Ну-ну. Имеете право.

– Ничуть не издеваюсь. Я серьезно.

– А если серьезно, – сердито сказал Фома, – то давайте-ка лучше не изобретать небывальщину. Насчет оружия поумнее нас с вами люди думали. Каких только моделей не разработано, мало нам, что ли? Что от нас требуется? Всего-навсего увидеть это оружие во сне. Чего проще…

Он осекся, но Георгий Сергеевич, слава Богу, ничего не сказал. Чуткий человек.

Шесть АКМ. Пять штук АК-74. Один АКСУ. Четыре цинка патронов – все-таки не россыпью, черт!… Три «марголина». Вспомнило подсознание институтский тир! И аж девять мелкашек ТОЗ-12 с таким количеством патронов в картонных коробочках, что и на грузовике не свезти.

А задуманный джип не получился. То, что удалось выспать, походило на машину класса «багги» – угловатая хреновина о двух сиденьях и без багажника, зато с чрезвычайно мощными и вряд ли нужными дугами безопасности. Что гораздо существеннее – с мощным мотором.

Без багажника – это плохо. Зато хорошо, что машина легкая, продержится суток двое с гарантией. Не танк-рекордсмен и не трамвай-торпедоносец.

Фома проверил бензобак, удовлетворенно прищелкнул языком. Ключ зажигания намертво врос в панель и нипочем не желал извлекаться, впрочем, от него этого и не требовалось. Поворот ключа, короткое чавканье стартера – и двигатель заревел сердитым зверем. То ли глушитель на этой машине стоял чисто символический, то ли его вообще не было.

Втиснулись кое-как. Капот, крылья, дуги безопасности – для размещения оружия и боеприпасов годилось любое место. Пошел в дело изрезанный на два десятка кусков капроновый шнур, так и не доставленный заказчику. На коленях Георгия Сергеевича удобно устроился цинк с патронами к «калашам» и еще три автомата сверху. Удобно, собственно говоря, было им, а не Георгию Сергеевичу. А Фоме приходилось тянуть шею, чтобы глядеть через загроможденный капот.

Тронулись.