«Если», 2005 № 05

Трилогия рассказывает историю девушки Йалин, живущей в удивительном мире, разделенном рекой. Черное течение — бессмертное существо, которое препятствует людям переплывать с одного берега на другой. Река — царство Червя, в нем нет места мужчинам, сюда допускаются только породнившиеся с течением женщины из судовой гильдии. На восточном берегу царит гармоничный матриархат, в то время как на западном — авторитарная «мужская» теократия. Разумеется, если Червь на время покинет реку, между берегами начнется жестокая война… Но прежде реку дважды пересечет Йалин, и это путешествие станет «спусковым крючком» для исторических процессов, которые заденут не только родной мир девушки, но и далекую Землю, и все человеческие планеты в Ойкумене.

Уотсон балансирует на грани фэнтези и НФ. Как из ничего появляется нечто? Куда уходят людские души после смерти? Каким образом Божественный разум познает мир посредством людей, которым дает жизнь на отдаленных планетах? На вопросы, которые традиционно относят к религиозно-философской диалектике, Уотсон старается давать ответы, в основном оставаясь в рамках рационалистической парадигмы.

Сергей Кольцов

Дмитрий Володихин Долиной смертной тени

Москва: РИПОЛ-Классик, 2005. — 320 с. (Серия «Русская фантастика»). 7000 экз.

Эрнст Эндрюс, житель планеты Совершенство и работник биоаварийной службы — красивый, молодой, талантливый, смелый — однажды струсил. Чудом избежав гибели при уничтожении захоронения опасных отходов с мрачной аббревиатурой VTK (читай — «вытекай»), второй раз спуститься в могильник он отказался. И когда разразилась гражданская война, стал сначала «пушечным мясом», а потом одной из многочисленных жертв отравления VTK, вызывающего идиотизм. И одним из немногих выживших после экологической катастрофы.

С посткатастрофической частью романа читатели «Если» хорошо знакомы: в прошлом году она печаталась в журнале как самостоятельная повесть под названием «Огородник и его кот» и вызвала на форуме «Если» большой отклик. Поэтому ограничусь лишь тем, что замечу: перед нами все тот же излюбленный автором мир Лабиринта. Этому миру посвящены уже по меньшей мере два романа Володихина и несколько прилегающих новелл. Читатель встретится здесь и с любимым авторским героем Виктором Сомовым, на сей раз выступающим в роли Огородника — воспитателя и спасителя отдельно взятых представителей человечества на отдельно взятом участке загаженной планеты Совершенство.

От многочисленных космических опер с мутантами, стрельбой и межзвездными интригами роман Володихина выгодно отличается нелинейным сюжетом (история юности Эндрю перемежается посткатастрофическими фрагментами), внятной христианской идеей, четко прописанной этической составляющей, меткими психологическими характеристиками и интересной (хотя и знакомой любителям фантастики по кизовским «Цветам для Элджернона») попыткой «дать право голоса» умственно неполноценному герою.

В тех же декорациях, но уже с российским патриотическим колоритом, разворачивается сюжет повести «Государева служба», предваряемой эпиграфом, отсылающим к «Запискам корнета Ливанова» Елены Хаецкой.

Мария Галина

Тэд Уильямс Война цветов

Москва: АСТ — Ермак, 2005. — 718 с. Пер. с англ. Н. И. Виленской. (Серия «Золотая серия фэнтези»). 3000 экз.

Тэд Уильямс — один из признанных королей западной фэнтези. Правда, в России до недавнего времени книги этого писателя воспринимались несколько искаженно. Трилогия «Память, скорбь, терн» при всех достоинствах перевода превратилась вдруг в пенталогию «Лига Пергамента»; цикл же «Otherland» (под названием «Иноземье») неожиданно был отрекомендован как научная фантастика, однако не нашел отклика у любителей НФ и потому остался недоизданным. Теперь вот попытка номер три. Российскому читателю предложен свежий роман Уильямса, изданный на английском в 2003 году.

Уильямса принято считать «ревизионистом», и он подкрепляет это мнение — например, выворачивает наизнанку шекспировский сюжет в «Часе Калибана». Но в чисто фэнтезийных текстах этот «ревизионизм» критикам приходилось искать с лупой. И вот Уильямс, похоже, решил показать класс, явив публике все, за что его и хвалили, и ругали со времен «Памяти, скорби, терна».