«Если», 2006 № 05

Когда усталость накрыла нас золотистой негой, из сияющего шара возникло лицо Малкольма. Глаза его были закрыты. Пока я разглядывала его лицо, оно становилось все шире и шире. А потом я упала в туннель его левой ноздри, скатилась в череп — и весь он предстал передо мной.

В волшебном саду, возле увитых плющом стен, меня выворачивало в приступе рвоты. Даже в виртуальной реальности на губах ощущался вкус желчи. Он солгал мне.

* * *

Я не владела своим телом. Металлический кубик по-прежнему лежал рядом на диване, но псевдореальность пропала. Малкольм находился где-то сзади. Я слышала, как он укладывает в сумку веши, но не могла заставить свою голову повернуться.

— Полетим к Белемскому лифту. На Кольце мы будем в безопасности. Там им до нас не добраться. А сунутся — придется иметь дело со мной…

На белой стене темнело какое-то пятнышко — изъян, от которого я не могла оторвать глаз.

— …завербуем людей из анклавов. Раз они не считаются с моими правами, придется им считаться с моей силой…

На глазах выступили слезы. Он просто использовал меня! А я-то, глупая девчонка, вообразила себе… Он совратил меня и взял в заложницы, чтобы потом торговаться.

— …пусть на это уйдет жизнь целого поколения — хотя я надеюсь, что меньше. На Кольце есть кубы для клонирования. Из тебя выйдет отличная матрица, а при правильном воспитании ты станешь гораздо податливей…

Он думал, что если у него есть я, частица космической цепочки, то Верховного правительства ему бояться нечего. Откуда ему знать, что звено, отделенное от своей цепочки, не представляет никакой ценности! Он просто не понимал, что его затея бесполезна.

— Ладно, Меда. Пора ехать.

Боковым зрением я увидела, как он подключает свой интерфейс, и ноги сами подняли меня с дивана. Меня распирало от ненависти, с шейных желез изливались потоки феромонов.

— Господи, что за вонь?

Феромоны! Он контролировал мое тело, язык, лицо, все, что угодно — но не модифицированные железы. Он о них просто не подумал. Я закричала что было сил, извергая в пространство волны запаха: ненависть, страх, отвращение.

Малкольм открыл дверь, чтобы впустить в комнату свежий воздух. На поясе под одеждой проступал пистолет.

— По дороге придется купить тебе дезодорант.

Он скрылся за дверью с двумя дорожными сумками, а я осталась стоять с коробкой интерфейса в вытянутых руках.

Я продолжала беззвучно кричать, наполняя воздух запахами, пока железы не иссякли. Я напрягала слух, пытаясь различить хоть какой-нибудь отклик. Ничего.

Снова появился Малкольм.

— Пошевеливайся!

На деревянных ногах я вышла из дома.

Едва переступив порог, я почуяла наши мысли. Моя цепочка была здесь — слишком далеко, чтобы понять, о чем они думают, но все же близко! Остатками феромонов я послала сигнал о помощи.

— Залезай. — Малкольм кивнул на флаер.

Что-то дернулось в шее, все тело свело судорогой, и я рухнула наземь, успев заметить на крыше Мануэля с черным кубиком интерфейса в руках.

Выхватив оружие, Лето обернулся.

Что-то просвистело мимо, и Лето вскрикнул, выронив пистолет. Я поднялась и, пошатываясь, побежала к лесу, пока кто-то не подхватил меня под руки и я не оказалась среди своих.

Спрятав лицо на груди у Строма и сжимая пальцами его ладони, я видела другими глазами — глазами Мойры! — как Лето торопливо вскарабкался во флаер и включил турбины.

Он не уйдет далеко.

Мы немного поколдовали над водородным регулятором.

Спасибо, что пришли. Простите меня.

Я чувствовала себя грязной, опустошенной. Я едва могла связать пару слов. Но я открыла им всё: всё, что случилось, всё, что я сделала, все мои глупые мысли… Я ожидала, что ответом мне будет гнев и презрение. Я думала, они оставят меня здесь, рядом с домом…

Ты такая глупая, — проворчала Мойра. Стром мягко коснулся разъема интерфейса на моем затылке.

Плохое позади, Меда. Теперь ты с нами.

Согласие было словно сок спелого плода, словно свет далекой звезды.

Ты с нами.

Не разнимая рук, мы возвращались на ферму, делясь всем, что случилось за этот день.

Сильное звено

Я — сильный. Я не такой умный, как Мойра. Мне никогда не научиться говорить гладко, как Меда. Я ничего не смыслю в математике — это дело Кванты. Я не такой ловкий, как Мануэль. Мой мир — это не сплошные силовые поля, каким его видит Бола…

Со стороны, наверное, может показаться, что ближе всех мне Мануэль: у того тоже весь талант в руках — в ловкости и сноровке. Но у Мануэля острый ум и удивительная память: он всё запоминает и сохраняет для нас. И как у него в голове умещается столько всякой всячины?