«Если», 2007 № 03

Напрямую перенести романные перипетии на экран было невозможно: то, о чем в книге можно сказать намеком, то, что вытекает из нюансов психологии, в кино не показалось бы убедительным. И братья Ноланы взялись за дело: в сюжете появилась смерть жены одного из фокусников, Руперта Энджера (его превосходно сыграл Хью Джекман), в которой оказался виноват другой, Альфред Борден (Кристиан Бэйл); появился и судебный процесс над Борденом, которого несправедливо обвинили в гибели самого Энджера. Ассистент последнего Капер — проходной персонаж в романе — разросся в кино до неоднозначной, психологически глубокой фигуры инженера-разработчика иллюзионной аппаратуры (в этой роли блеснул неувядаемый Майкл Кейн). А сами дневники магов превратились в Средство обмана, в оружие, которое они использовали в своей страстной, выматывающей, всесокрушающей борьбе.

И вот эта-то их борьба и предстала на экране во всех нюансах и подробностях — а ведь она и была самым главным в книге. Достоверный исторический антураж (быт иллюзионистов конца XIX — начала XX века), элементы ретрофантастики (знаменитый физик Тесла якобы изобрел для Руперта Энджера прибор, позволявший мгновенно перемещаться в пространстве) — это, в конце концов, только приятные мелочи. А вот история о том, как в душах людей, снедаемых гордыней, разгорается темное пламя страсти и это пламя постепенно выжигает из них все человеческое — да, такая история вполне достойна и пера романиста, и камеры кинорежиссера. Чем ближе подбираются фокусники к вершинам профессии, тем отчетливее слышен вокруг них запах серы. И вот уже самый близкий человек кончает жизнь самоубийством, а сам ты, взойдя на эшафот, не находишь слов ни для возмущения, ни для покаяния — только и можешь сказать в глупой браваде: «Абракадабра!..»

Надо признаться, что сочинить рецензию на фильм «Престиж» — задача нетривиальная. Рецензент обязан хранить сюжетные тайны, ибо тайны эти, как и во всяком хорошем фокусе, очень важны. Ну, могу ли я открыть, почему Борден, которого казнили, и казнили отнюдь не понарошку, все-таки пришел в финале к Энджеру, чтобы тот ответил за оговор? Могу ли разболтать, что прибор Теслы не только перемещал фокусника, но и создавал его ко… Нет, достаточно! Зачем же портить удовольствие тем, кто еще фильма не видел?! Ведь это то же самое, что во время представления иллюзиониста выйти на сцену и громогласно объявить: «Дамы и господа! Карты у мага в рукаве, заяц — в цилиндре, под вторым дном, а вот эту желтую птичку он сейчас убьет, складывая клетку, и из-за кулис ему принесут другую!» Боюсь, публика совсем не будет рада таким разоблачениям, и незваного правдоискателя без всякого почета выдворят вон. А ведь рецензент тоже хочет получить свою долю аплодисментов, и оттого — пора ему загадочно замолчать. Тем более что о самом главном он, вообще-то, уже сказал.

Александр РОЙФЕ

ТЕМА Грандиозные эксперименты местного значения

Нельзя не удивляться миру российского кинематографа. Блокбастеры, объявляемые «главным событием года», размываются временем, как песчаные исполины, и на следующий сезон бесследно исчезают из памяти. Зато под ними открывается россыпь мелких кинематографических самоцветов — не являясь «бриллиантами в короне» по причине мизерного бюджета, они тем не менее впечатляют своей причудой игрой и дают пишу для разговоров.

Кажется, только вчера приходилось сетовать на то, что в России нет («и не предвидится!») умной и социально острой кинофантастики, а уже сегодня из нее, как в покере, можно выложить выигрышную комбинацию. Так, по чистой случайности, мне пришлось в режиме «нон-стоп» посмотреть три фильма, интрига которых связана со странным и не подлежащим широкой огласке экспериментом. Добавлю: во всех трех случаях особенностью этих фантастических опытов является то, что проводят их в обыденной и узнаваемой реальности — либо в недавнем советском прошлом, либо в российском настоящем.

«Четыре» Ильи Хржановского по сценарию Владимира Сорокина вышел на экран первым — зимой 2005 года на Роттердамском кинофестивале; здесь же он обрел скандальную известность и два престижных приза — «Золотой тигр» и «Золотой кактус». «Пыль» Сергея Лобана вышла в том же году и вскоре удостоилась премии ФИПРЕССИ Московского кинофестиваля. Картина «977» Николая Хомерики увидела свет в 2006-м и тогда же стала призером фестивалей в Выборге и Владивостоке. Имея завидный перечень наград, все ленты оказались убыточными для проката или даже практически не имели его («Четыре») — что и понятно, если учесть их артхаусную принадлежность.