«Если», 2007 № 04

Входом в пещеру Холли служило довольно большое отверстие в стене у северо-западного ребра пирамиды, которое Маггот сначала принял за дверь, прорубленную неведомыми строителями. Узкий туннель, заваленный обломками мрамора и экскрементами, вел в глубь пирамиды. На первый взгляд, он казался мрачным и таинственным, но на самом деле был довольно коротким: за первым же его поворотом — и не более чем в пяти шагах от него — находилась небольшая, правильной формы комнатка, насквозь пропахшая троллями. Запах здесь был таким густым, что Эррена с непривычки едва не стошнило.

Потом Маггот вспомнил, что не обыскал мага. За пазухой у Эррена обнаружился мешочек, набитый сушеным мясом, нарезанным длинными полосками. Маггот понюхал его, несколько раз лизнул (оно оказалось крепко посоленным) и попытался откусить немного от одной из полосок. Держа мясо в кулаке, он вцепился в него зубами, но ему пришлось несколько раз тряхнуть головой, прежде чем он сумел оторвать небольшой кусочек. Зато чем дольше Маггот жевал, тем мягче оно становилось.

— Мясо, — сказал он, протягивая полоску Холли.

Троллиха с жадностью выхватила у него кусок и сунула в рот, но тотчас выплюнула, да с такой силой, что мясо пронеслось по воздуху, точно стрела, и со стуком ударилось о стенку коридора.

— Тьфу! И это ты называешь мясом?! Когда-то мне пришлось грызть старые, высохшие кости, так они и то были вкуснее!

— Тогда я возьму лук и попытаюсь что-нибудь подстрелить.

— Не ходи! — Холли содрогнулась. — Солнце скоро взойдет.

— Я не боюсь солнца, Холли.

Холли фыркнула, потом завозилась на своей подстилке из веток, словно никак не могла усесться поудобнее, но ничего не сказала. Маггот тем временем продолжал перебирать отобранные у Эррена вещи. В сумке мага он обнаружил удивительный округлый камень, как раз помещавшийся в кулаке. Сам камень был молочно-белым, но где-то внутри ритмично вспыхивали бледно-голубые огоньки. Казалось, будто в толще камня бьется заточенное в нем живое сердце.

Отчего-то Магготу стало неспокойно; странная дрожь пробежала у него по спине, и он поспешил сунуть камень обратно в сумку.

— Надо бы связать ему ноги, — проговорил он.

— Не беспокойся. Я позабочусь, чтобы оно не убежало, — предложила Холли, но Маггот покачал головой. Слова троллихи можно было понимать по-разному, но уточнять он не стал. Вместо этого Маггот отрезал от веревки еще кусок и наклонился, чтобы связать Эррену и лодыжки.

— Зачем ты это делаешь? — забеспокоился пленник.

— Мне нужно ненадолго уйти, — пояснил Маггот, затягивая узлы.

— Прошу тебя, не оставляй меня одного с этим чудовищем! — взмолился Эррен хриплым шепотом. — Ты, кажется, хотел меня о чем-то спросить, да? Спрашивай!

Холли снова пошевелилась.

— Что означает эта бессмыслица? — ворчливо спросила она. — Верещит, верещит, что твоя белка, а ничего не понятно!

— Ты права, — быстро согласился Маггот. — Это просто звуки, они ничего не значат.

— Тогда скажи ему, пусть закроет пещеру. — «Пусть заткнется», вот что это означало на человеческом языке. — Я устала и мне вовсе не хочется, чтобы оно будило меня своим бессмысленным лопотанием.

Эррен испуганно вздрогнул.

— Что говорит это чудовище?

— Она говорит: если ты произнесешь еще хоть слово, она может забыть, что пообещала мне не покушаться на твой череп. Так что на твоем месте я лежал бы смирнехонько и притворялся, будто давно умер.

Глаза Эррена округлились от страха.

— Но…

— Холли не станет тебя есть, если ей покажется, будто ты умер, — солгал Маггот. Тролли были не прочь полакомиться падалью, но он надеялся, что Эррен этого не знает.

Маггот обернулся к Холли:

— Я постараюсь вернуться как можно быстрее. Не трогай его, договорились?

— Тогда поторопись, — проворчала Холли и, схватив Эррена за связанные за спиной руки, поволокла в дальний угол своей крошечной каморки.

— Помни! — крикнул пленнику Маггот. — Веди себя тихо! Притворись мертвым, и она тебя не тронет. А я скоро вернусь. — Последние его слова были адресованы Холли, поэтому он произнес их на тролличьем наречии, но Холли ничего не ответила.