«Если», 2007 № 04

Маддалену обнаружили стоящей на коленях перед статуей богородицы, с лицом, спрятанным в сложенных ладонях, словно в благочестивых размышлениях или молитве. Ни малейших признаков страдания. Глаза закрыты, словно в безмятежном сне, на губах играет легкая улыбка. Она всегда была слишком хороша, слишком невинна для этого мира, и сейчас я испытывал некоторое удовлетворение, зная, что именно мои руки легонько подтолкнули Маддалену в мир, где ее примут с распростертыми объятиями. Других я посылал в худшие места.

Этот последний удар оказался для графа самым тяжелым. Гибель сыновей только ожесточила его. Смерть Маддалены разом превратила умного, решительного, гордого, отважного мужчину в пугливого старика. Но он все еще полезен для меня, и я преданно ему служу. Со времени смерти графини, последовавшей за дочерью менее чем через год, я стал его единственным спутником и советником. Отныне мы всегда вместе: граф, я и два его внука, наследники знатного рода. Леонардо быстро растет, и дед души в нем не чает. Мальчик во многом похож на отца. Джорджио — хрупкий, болезненный, но умный, очень умный малыш. И поэтому он выживет. Я все еще разыгрываю перед ними шута, и время от времени хозяин призывает меня развлекать гостей, ибо его пиршества по-прежнему роскошны, хотя далеко не так часты и многолюдны, как раньше.

Даже сейчас сломленный невзгодами и униженный судьбой граф все еще слишком значительная персона, чтобы полностью удалиться от мира и предаться одиночеству и печали. Он все еще слишком горд, чтобы выказывать свои истинные чувства.

У него остались богатство, влияние и сила, а кроме этого — внуки и верный Никколо, который позаботится о них, когда у деда не останется сил.

Со мной они в безопасности.

Что же до меня… мои потребности невелики, а граф великодушен, очень великодушен. И прекрасно служит мне.

Пусть постаревший и лишенный прежних сил, для меня он остается могучим покровителем. Я не боюсь врагов. И хотя мне известно, что ни один человек в этом мире не огражден от предательства, увечья и руки наемного убийцы, все же я твердо знаю: тот, кто причинит мне зло, понесет наказание, тяжесть которого не поддается воображению. Я бережно храню свое последнее проклятие.

Пока я всем доволен. А будущее? Кто может сказать, что оно несет?

Разве что дурак…

Перевела с английского Татьяна ПЕРЦЕВА

© John Morressy. Fool. 2006. Публикуется с разрешения журнала «The Magazine of Fantasy amp; Science Fiction».

Святослав Логинов Белое и чёрное

Серебряный звук горна в прозрачном воздухе — бывает ли что-нибудь чище? Трудно поверить, что он возвещает беду, самую страшную из всех, что может грозить жителям городка Вертебр и всей округе со смешным названием Молочная Лужа. Звук горна означает нашествие, приход врага. И неважно, что на границах нет алчных наемников или степняков на полудиких конях, совершенно неважно, что враг пришел пешком и в одиночку, как простой путник. Серебряный звук горна возвестил его появление, и теперь жизнь пойдет иначе. У самого путника не было ни горна, ни фанфары, ни трубы. Не было у него и оружия, если не считать за оружие перочинный ножичек в кожаном чехольчике. Полупустая котомка за спиной, в руках — срезанный при дороге прутик, чтобы было чем занять скучающие пальцы. И одежда самая простая, и внешность… За день не один десяток таких людей проходит по торговому тракту. Правда, никто из них не ходит налегке, и их появление не отмечено тревожным звуком трубы.

Молочная Лужа получила свое прозвание совсем недавно, едва ли полвека назад. Светлый маг Больцано тогда только поселился неподалеку от Вертебра, и окрестные мужики не слишком привечали его. Что же это за маг, если даже корову, объевшуюся переступнем, вылечить не может? Чем занимается, какая от него польза может быть — непонятно. Больцано поселился на пустоши, принадлежащей деревеньке Чулакши. Там его и призвали к ответу: кто таков и зачем ты нам спонадобился?

Больцано на сход пришел и терпеливо объяснил, что он не лекарь и не ведун, а боевой маг. Ежели бандитская шайка объявится или, того хуже, какая нечисть, то это к нему, а с грыжей — милости просим к лекарке.

Пропойца Сусол (народная память даже имя сохранила) на это ответил, что с бандитами они как-нибудь сами разберутся, а если Больцано и впрямь колдун, да еще и светлый, то пусть в деревенском пруду вместо воды станет вино.

— Сопьетесь, — коротко ответил волшебник.

— Тогда хоть молока! — выкрикнул Сусол, и бабы поддержали его дружным гомоном.

— Ну, как знаете, — усмехнулся Больцано и, развернувшись, ушел.