«Если», 2007 № 04

Хотя в том, что нарисованная картина получается унылой даже на фоне общей судьбы литературной фантастики на экране (состояние которой почти всегда вводит в тоску и отчаяние), виновато не только важнейшее из искусств. Ведь и сама фантастика в дореволюционной русской литературе, что бы там ни писали энтузиасты-критики (сам, каюсь, частенько впадал в подобный грех), занимала положение маргинальное, потустороннее. Не был этот жанр в чести у русских классиков. Так, всего лишь отдельные, часто неожиданные для самих авторов вылазки — то в космос, то в утопию, то в сатиру на грани фантастики.

Хотя… была одна тема в русской словесности, имевшая отношение к фантастике и представленная относительно полнокровно — во всех смыслах. Может быть, оттого и деятели кино на ней потоптались изрядно. В духе всемерно возрождаемой нынче борьбы с «низкопоклонничеством» нам есть что противопоставить «гнилому Западу». Во всяком случае — в области фантастики. Пусть не кичатся своими вампирами и прочей нежитью: насчет платонов и невтонов разговор особый, но то, что российская земля оказалась плодовита и на собственную нечисть, — факт! Да, на наших, исконных и посконных упырей, ведьмаков, оборотней, вурдалаков и прочих любителей активной ночной жизни, мастеров пошалить и попугать благонамеренных обывателей, предварительно хлебнув «из горла»…

Хватало, да, хватало подобных бесовских и еретических произведений в нашей высокодуховной литературе. И в отечественном кино поток «вампира во время чумы» оказался на удивление бурным и полноводным. Точнее, полнокровным.

Однако начать разговор хотелось бы как раз с исключения. С фильма, который, на взгляд автора, бесспорной удачей назвать нельзя — но и обвинений в бездарности, серости и конъюнктурщине картина также не заслуживает. И к жанру «русского хоррора» ее при всем желании не притянешь. Хотя, если задуматься, и этот литературный первоисточник, и эта экранизация — все о том же. Об упырях, живых мертвецах, нечистой силе и дьявольских искушениях…

Речь, как уже догадался литературно подготовленный читатель, пойдет о главной «антиутопии» русской литературы — «Истории одного города» Салтыкова-Щедрина. Произведении эталонном и не стареющем, потому что главный объект салтыковской сатиры — российская власть — упорно сопротивлялась «новым временам». Так было века назад, и ныне и присно… не хочется завершать фразу каноническими словами. Остается только изумляться, как эту взрывоопасную книгу, стоившую всех диссидентских сочинений, не запретила, не загнала в спецхраны советская власть, а вместо этого с какого-то перепугу даже включила в школьную программу (нынешняя, уверен, не оплошает. Какой такой Салтыков-Щедрин — в обстановке всенародного возрождения державности и народности?).

В советский период кино лишь трижды пыталось обратиться к этой нестареющей «энциклопедии российской власти». Два мультика — «Органчик» 1933-го и «История одного города (Органчик)» 1991-го — решили тему камерно, взяв лишь самый известный эпизод салтыковской эпопеи, о чем свидетельствуют названия. О довоенном рисованном мультфильме ничего сказать не могу, не видел. Хотя дата выпуска — как раз накануне «съезда победителей», вскоре ставшего «съездом расстрелянных» — вызывает тревожные мысли по поводу дальнейшей судьбы постановщиков картины. Зато более поздняя версия, вышедшая накануне другого решительного переворота в жизни салтыковского «одного города», несла на себе все черты тогдашнего «перестроечного» кино.

Но коротенькие мультфильмы переворотов в общественном сознании не производили. Зато талантливый и самобытный режиссер Сергей Овчаров — автор великолепных «Левши» и «Небывальщины» и более спорных «Барабаниады» и «Сказа про Федота-стрельца», — замахнувшись на полнометражную экранизацию салтыковского романа, вполне мог рассчитывать на успех, сравнимый со взрывом бомбы. Литературный материал вкупе со временем выхода фильма «Оно» на экран (1989) давали основание для таких ожиданий. Плюс музыка культового Сергея Курехина, блестящий актерский состав: Наталья Гундарева, Светлана Крючкова, Маргарита Терехова, Ролан Быков, Леонид Куравлев, Олег Табаков… Словом, все предвещало успех — но ожидаемого взрыва не произошло.

Фильм был заявлен как «гротескная комедия по мотивам». Поэтому режиссер, сам же написавший сценарий, счел себя вправе не ограничиваться формальным и дотошным перенесением салтыковского романа на экран. Овчаров, во-первых, попытался найти адекватный киноязык для прозы полуторавековой давности, а во-вторых, решил несколько «дописать» классика, понятия не имевшего, как жил описанный им «город» эти самые полтора века.