«Если», 2008 № 08

Последний раз взмахнув гигантскими крыльями, Дилейна осторожно опускает подвеску на землю и сама опускается рядом. Когда я встаю на непослушные ноги, она тянет ко мне покрытую перьями голову и ласково смотрит немигающим желтым глазом.

— Рыба моя… — я погружаю пальцы в теплый невесомый пух над ее клювом. — Какой ты можешь быть, Дилейна!

От высоких резных дверей дворца, по сравнению с которым дом нашего островодержца кажется тростниковой хибарой, к нам идет человек.

Север бежит ему навстречу. Мы с Дилейной остаемся у корзины.

Мужчины обнимаются как братья, и Север представляет нас друг другу.

Аглос, владетель города, похож на сказочного принца. Он выше Севера почти на голову, волнистые волосы стелятся по плечам, долгополая мантия почти касается земли, а на груди сверкает бриллиантами круглый серебристый талисман.

— Мы ненадолго, — говорит ему Север. — Так неожиданно оказались рядом, что не успели никого предупредить!

Дилейна неуверенно шагает вслед за нами на тонких птичьих ногах и громко воркует. Если в воздухе она была настоящей хозяйкой, то здесь я предпочла бы, чтобы вернулся ее прежний облик.

— Не бойся, — говорю я. — Мы у друзей, все хорошо!

К нам присоединяется юная жена Аглоса Стреза, за ней важно вышагивает ее птица.

Нас ждет обед из удивительных блюд, слуги в одинаковых одеждах спешат упредить каждое наше движение. Аглос радушен и остроумен. Они с Севером вполголоса обсуждают малопонятные для меня вещи. Дилейна учится пользоваться клювом, гоняя по каменной мозаике пола красный шарик незнакомого фрукта.

— У вас еще нет детей? — я не могу совладать с собой и все-таки задаю Стрезе волнующий меня вопрос.

Владетельница ласково улыбается:

— Всему свое время! Дети слишком привяжут нас к замку, а мы с Аглосом — неугомонные путешественники…

Пока слуги меняют блюда, Север разворачивает перед Аглосом небольшую тряпицу, и я с удивлением узнаю ее содержимое — белые блестящие шарики с ноготь размером, икринки рыбы-попрыгушки.

Аглос воодушевлен.

— Наконец-то и я удивлю Артура! — восклицает он, осторожно перекладывая икру в немедленно поднесенный слугой серебряный ларец.

После трапезы Аглос показывает нам свои владения. На двух птицах, хотя я по-прежнему ощущаю Дилейну рыбой, мы вчетвером облетаем башни города и устремляемся в горы.

Мы летим над изумрудными ледниками и спящим огнем кратеров, над снежным сиянием горных шапок и чернотой бездонных пропастей.

— Нам покажут соляной сад, — говорит мне на ухо Север. — Это гордость семьи Аглоса, он выращивался восемьсот лет!

Мы опускаемся на поляне диковинного леса. Витые, перекрученные деревья серого цвета стоят стеной. Даже дотронувшись до корявой ветки, я не могу понять, дерево это или камень. Стволы все в жилках, белесых и золотистых потеках, и мне это не кажется красивым.

В глубине странного неподвижного леса виднеется огромное дерево, вдвое выше всех остальных. Его кора потрескалась, и в каждом разломе блестят белые бусинки. Только подойдя вплотную, я понимаю, что передо мной десятки, сотни, тысячи коралловых роз, драгоценных каменных цветочков, по цене превосходящих розовый жемчуг.

— Я думала, они растут в море… — тихо говорю я.

Аглос и Север улыбаются — как-то очень одинаково, хотя они совершенно не похожи друг на друга.

— Возьми, сколько хочешь, — говорит Стреза. — Тебе же захочется сделать подарки дома?

Я дотрагиваюсь до идеально ровной семилучевой розы, и она с тихим треском падает мне в руку. Ее я подарю маме.

Я отламываю еще одну для Флаи, и, поколебавшись, еще одну для просветленного Тао, хотя и не уверена, что он одобрит такой подарок.

— Бери еще, не смущайся, — советует Аглос.

— Ты наверняка забыла про себя, — предполагает Север.

Четвертая роза прячется у меня в ладони.

Когда мы отправляемся в обратный путь, я замечаю увесистый мешочек из плотной ткани, лежащий на коленях у Севера. Когда он шевелит ногами, то из мешочка раздается каменный скрежет — коралловые розы цепляют друг друга лепестками.

— Зачем тебе столько? — пораженно спрашиваю я.

— Лейна, я купец, — говорит Север. — Всего лишь купец. Я привожу товар из одного места в другое и так зарабатываю себе на жизнь. Разве это предосудительно?

У меня нет готового ответа. Ткань мира рвется, и мое голое плечо прижимается к черному камзолу северянина, чешуйчатое брюхо Дилейны шаром висит у нас над головой, а острова Аталанского архипелага горят разноцветными пятнами на поверхности синего-синего моря.

4.

— Рыбка моя, девочка моя…

Я впервые замечаю, что отец становится старым. Он подслеповато щурится, заглядывая мне в глаза, пытаясь рассмотреть в них мою судьбу:

— Ты уверена, что готова к этому?

Я киваю, в сотый раз киваю. Да, хочу крикнуть я на всю Аталану, да! Я буду невестой Севера, а когда Дилейне придет срок уплывать в море, мы сразу сыграем свадьбу! Я стану женой самого красивого, самого доброго, самого умного человека!

Мечты об Академии блекнут и тают, я могу думать только о Севере.

Мама тоже плачет — легкими, радостными слезами.

Север улетел грузовой рыбой домой, но пройдет несколько недель, и он снова вернется к нам, ко мне, за мной.