«Если», 2009 № 03

Злой, ничего не понимающий Аношкин трясся в дежурном «козле». Разговор со Светланой хорошего настроения не прибавил. Жили они вместе уже почти три года, собирались расписаться, чтобы уже все, как у людей. Только Светлана, владелица небольшого магазинчика на окраине Ладанца, терпеть не могла Сергеевой службы. «Ну, чего ты в своей ментовке нашел? — как всегда, заводясь с пол-оборота, спрашивала Светлана. — Увольняйся, вместе будем делом заниматься. Я ведь одна и с поставщиками, и с налоговой, и за прилавком. Девки воруют, с грузчиками сладу нет… А ты, блин, Анискин местный, с ал-кашней и идиотами всякими возишься!» Возражения Аношкина о том, что к коммерции он не приспособлен, а участок у него хороший, алкашей мало, идиотов вообще нет, если не считать Лиходеева, распаляли Светлану еще больше. Сейчас же, узнав о командировке, — а это значит, поездка к матери на дачу завтра срывается, дверь у нее на веранде останется не чинена, крыша на сарае не перекрыта, — повернулась и ушла в подсобку, зло хлопнув дверью.

В детприемнике сержант, отдавая сопроводительные документы, сочувственно спросил:

— Это ты, значит, дичка повезешь?

— Кого? — не понял Аношкин.

— Ну, дичка, девчонку эту ненормальную.

— А она что, в самом деле?… — не закончив фразы, упавшим голосом спросил участковый.

— Да кто ее знает! Дикая. Вот поверишь, я с батей на секача ходил, там же махина, прет на тебя, как паровоз. И то такая жуть не брала, как эта белоглазая глянет, если что не по ней. Вон, Выдра и Штопор на что отморозки, а перед ней смирные сидят, Штопор только постоянно в туалет просится. Перед белоглазой на парашу стесняется. Это Штопор-то!

Станционных безбашенных бродяг Выдру и Штопора Сергей знал. Пацаны, одному только одиннадцать исполнилось, другому — тринадцать, в своей безудержной ярости нагоняли страху даже на взрослых, здоровых мужиков. Они — девчонку боятся?!

— А чего вы их вместе держите? Не положено ведь.

— А у меня здесь что, «Хилтон»? Других номеров в нашем отеле нет. А ее только выпусти из-за решетки, ищи потом ветра…

— Я чего-то не пойму, друг. Хоть ты просвети. Что с ней за суета такая, меня вот в сопровождающие из отпуска, можно сказать, сорвали. Она что, старушку за двадцать копеек топором грохнула?

— Да кто ее знает! — не став утруждать себя разнообразием лексикона, повторил сержант. — Только эти, из спецухи, которая в Таёжном, за ней сюда уже третий раз приезжают. А она бегает.

— Зачем?

— Да кто… — начал было снова сержант, но отчего-то запнулся, почесал под козырьком форменной фуражки и продолжил: — Не знаю. К отцу она сбегает, что ли.

— Так у нее отец здесь?

— Был. Да весь вышел.

— Это как?

— В буквальном смысле. Вышел из дома утром, и все. Нету человека. Сгинул.

— Бич?

— Да приличный вроде. Учителем в Киевке был. Жил с дочкой один, баба померла, что ли. Или ушла. Не знаю. Ты лейтенант за документики распишись и бери — почитай, там на нее дело личное есть. Вот, — удовлетворенно сказал сержант, внимательно посмотрев, как Аношкин расписывается в журнале. — Ты не уходи, я за ней пошел.

— Подожди, сержант. Ты говорил, за девчонкой из Таёжного приезжали?

— Ага. Только они в этот раз сразу и уехали. Узнали, что она у нас, начальству твоему позвонили, я еще слышал, как эта, которая у них за старшую, твою фамилию называла.

— Мою?!

— Ну, или переспрашивала у твоего шефа, я не понял. Я пошел, короче, а то слышь, Штопор опять до ветру просится.

Аношкин раздраженно бросил тонкую картонную папку на подоконник. Достал за фильтр сигарету из пачки. Поездки ради взял в киоске какие-то фирменные, хотя и подсел со срочной на «Приму». Вот тоже, еще один повод для замечаний. Светлана ему и «Кент» всякий приносила, и еще что-то, а Сергей упрямо травился привычными: «Ну что ты как бомжик, Серёжа? Даже твоей зарплаты на нормальное курево хватит. И я ведь не нищая, а перед подругами неудобно, когда ты свою махру достаешь. Давай я тебе трубку подарю и табак буду покупать. Турецкий. Или эти сейчас есть, сигариллы. Очень симпатично». Сергей привычно отмалчивался, улыбался, обнимал Светлану за плечи, и она обмякала, прижималась к нему упругой высокой грудью, начинала лепетать что-то…

— Эй, лейтенант, — раздался за спиной голос сержанта. — Кончай перекур, принимай клиента!

Сергей тряхнул головой, посмотрел недоуменно на измятую в пальцах сигарету и повернулся.

Девочка была маленькая, худенькая, ростом едва тянула на десятилетнюю. Одета в слишком большой для нее джинсовый комбинезон, делающий фигурку еще тоньше. На светлую кофточку с отложным воротничком каскадом спускались вьющиеся каштановые волосы. А глаза… «И совсем она не белоглазая, как этот парень сказал, — подумал Сергей, — вон они у нее какие… Оленьи».

Девочка посмотрела на Аношкина внимательно и как-то… осторожно.

А потом улыбнулась.

2.