Командир "желтого звена" Соломон «Проповедник» Роупер летал на "Драчливой кафедре". Тернер «Реб» Эшби, названный в честь предка, воевавшего в гражданской войне, летал на "Черном рыцаре конфедерации". Компанию им составляли Билл «Грубиян» Макнэйр и Джон «Дружбан» Хоттл.
Я уже начал желать, чтобы законы физики допускали путешествия во времени, а не только лишь снимки квантовых эхо прошлого. Мне страстно хотелось спасти тех парней, но я мог лишь переиграть их последний полет — в надежде изменить его ключевое событие.
Никто из них не был настолько стар, чтобы умереть. Мне вспомнились слова, произнесенные вождем могавков Хендриком, когда он посмотрел на своих воинов перед сражением: "Если они здесь, чтобы сражаться, то их слишком мало. Если они здесь, чтобы умереть, то их слишком много".
Великий день настал. Симулятор был настроен на запуск с момента, заснятого перед тем как исчезли Дед и его звено. Более медленные бомбардировщики летели где-то на юго-востоке — над контролируемой союзниками территорией Франции, без эскорта, потому что им пока не угрожали истребители. Эскадрильи немецких истребителей будут готовы взлететь на перехват бомбардировщиков, когда мы достигнем определенных точек маршрута.
Я подогнал снаряжение и уселся в симулятор кабины. Нынешний симулятор был, по сути, всего лишь кабиной, со всеми органами управления и приборами, накрытой обтекаемым фонарем. В кабине пространство было нормальным, а ее поверхность изолировала меня от причудливой физики камеры симулятора, внутри которой она располагалась. Частично кабина стала репродукцией, но многие ее детали были оригинальными. Некоторые сняты как устаревшие или ненужные при конверсии «мустангов» в гражданские самолеты в далекую послевоенную эру, другие извлекли из разбившихся самолетов. Виртуальный самолет, который нанитовый симулятор создаст вокруг кабины, будет иметь опознавательные знаки истребительной группы с базы в Лейстоне, но без картинки или имени на носу. Дед и его эскадрилья базировались в Даксфорде. Мне надо искать «мустанги» с носовыми обтекателями, разрисованными в шахматную клеточку.
Кислородная маска сидит плотно и подает хороший воздух. Я проверил радио на нужных частотах, установил газ, обороты двигателя, дифферент и турбокомпрессоры на нужные значения воздушной скорости и высоты и показал Венди два поднятых больших пальца. Она закрыла дверь симулятора, а я еще разок пробежал глазами приборы.
Воздух наполнился узорами интерференции: запустилась лазерная голограмма, программирующая начальные условия. Стены камеры начали таять, по мере того как наниты, крошечные виртуальные частицы синт-пространства, порождающие симуляцию, материализовались из какой-то таинственной точки с нулевой энергией и объединились, создав невероятно мощный параллельный процессор, способный симулировать материю, гравитацию, да чуть ли не что угодно.
Вот только не спрашивайте меня, как это происходит. До тех пор пока я понимаю, как работает фондовый рынок, я нанимаю людей наподобие Венди Тейлор и эксцентричного доктора Ростова делать черновую работу.
В кабине резко похолодало, когда крошечные процессоры воссоздали условия на высоте в тридцать тысяч футов. Усиленный рев рвущегося шелка наполнил воздух и сотряс кабину — это ожили симулированные двигатели «мерлин». Не знаю, как Венди этого добилась, но я даже ощутил запах авиационного керосина и горячего масла. Вокруг кабины материализовался симулированный «мустанг», и стрелки приборов ожили. Пока я пробегал их глазами, периферийному зрению открылись материализовавшееся синее небо вверху и розовато-белые облака с просветами серого моря внизу. Раннее утреннее солнце светило впереди справа, и примерно через час оно станет раздражающей помехой. Одним глазом я поглядывал на часы, вторым обводил небо — истекала последняя минута до момента, когда был сделан квантовый снимок. Когда секундная стрелка приблизилась к отметке, симуляция обрела неотличимую от реальности четкость. За несколько оставшихся секунд я дал короткую очередь из пулеметов, отстреливая клейкую ленту, прикрывающую оружейные порты. Плохо, если новые товарищи упрекнут меня, что я забыл проверить оружие.
Момент настал, и самолеты появились по курсу на десять часов, в десяти милях впереди и на тысячу футов ниже. Для тех, кто не знает: пилоты описывают ситуацию в горизонтальной плоскости по принципу старинного циферблата. Двенадцать часов означают направление точно впереди, шесть — точно позади, а десять — впереди и чуть левее.
— Что за чертовщина? Кто-нибудь еще видел эту вспышку? — послышалось в наушниках.
— Я видел. Как будто небо внезапно слегка изменило цвет.
— Я тоже видел. Эй, отметка на четыре часа, десять миль!
— Спокойно, Бугер. Похоже, это один из наших.
— Ничего себе! Как он ухитрился так подкрасться? Наверное, мы дрыхли.
Я включил свой микрофон: