«Если», 2010 № 04

Ничем не завершились и попытки поиска родителей Виктора Вайсберга — гражданина Мира с паспортом государства Лихтенштейн. Когда его старики, никогда не покидавшие родного Дрогобыча, решили зачем-то перебраться в славный город Конотоп, то власть в этом городе сразу взяла в свои руки транснациональная корпорация, контролируемая Вайсбергом, на чем все поиски и закончились. Давно недоступны для внешнего мира родственники депутата-миллиардера Руслана Кемирова, главного специалиста России по слияниям и поглощениям. Отец Руслана много лет отработал следователем в уголовном розыске города Дербента, а мать занимала должность бухгалтера в городской сберкассе, что на углу проспекта Ленина и бульвара Победы, но однажды родители Кемирова тоже решительно снялись с насиженного места и перебрались в Ближнее Подмосковье. Куда именно — неизвестно. И неизвестно, где проживают сегодня две незамужние сестры Кемирова.

Непонятно, куда разбежался медперсонал родильного дома в Волгограде, где, как уверяют, появился на свет Роман Берёзкин. Здание было признано аварийным еще двадцать лет назад и тогда же снесено постановлением Волгоградского горисполкома. Странно, правда? Впрочем, никому до этих странностей дела нет. Только я иногда о них и вспоминаю, когда нужно чем-то голову занять. Как сегодня, например. Пустую комнату я уже давно изучил. Разглядывать дальше белый потолок в желтых потеках и четыре стены с обоями в полоску — бессмысленно. Можно, правда, еще смотреть в окно. Но сектор обзора уж слишком ограничен. Виден только угол соседнего дома, мрачной серой пятиэтажки, где постоянно ругаются местные жители. Голоса у всех местных гортанные, по-восточному экспрессивные. Из чего нетрудно сделать вывод, что это турки-гастарбайтеры. Значит, с большой долей вероятности я могу предположить, что нахожусь сейчас на окраине восточной части Берлина, в каком-нибудь старом спальном районе типа Карлсхорста.

Этот район мне не по душе. Аура у него плохая. Как и у многих районов Восточного Берлина, впрочем. Но уйти я никуда не могу. Мою левую руку сжимает полицейский наручник, объединенный с чугунным радиатором центрального отопления стальным тросиком в зеленой пластиковой оплетке. Они хоть и продаются в любом магазине спорттоваров, но конструкцию имеют вполне надежную, поэтому вырваться не стоит даже пытаться. Можно лишь отползти на полметра от стены. Но ползать мне не хочется из-за головной боли. Моя бедная голова раскалывается так, словно вчера на нее наступил слон. Нет, даже не слон. Животное, наступившее на меня вчера, было намного крупнее слона. Оно было размером с карьерный самосвал БелАЗ. И только полный идиот не смог бы разглядеть такую опасность вовремя…

— Алик! — кричу я в глубину квартиры, все еще надеясь, что он прячется за стенкой. Но ответа нет. И это меня раздражает. Я со стоном перекатываюсь на бок и думаю о том, что мой бывший друг Алик, хоть и паскуда и тварь, но непредсказуемые поступки — это не в его стиле. Боль понемногу перетекает из затылка в правый висок. Я сдвигаю наручник пониже, на запястье, как можно компактнее сворачиваюсь на куче провонявших сырой рыбой тряпок и опять закрываю глаза. Мне нужно успокоиться. И что-то придумать к приходу этого психопата..

* * *

— Уже проснулся, Жека? Головушка как? Все еще бо-бо?

В глаза мне бьет яркий свет. Я морщусь и пытаюсь закрыть лицо руками.

— Алик, да отстегни ты наручники. Ты что, похитить меня решил? За меня выкуп точно никто не даст, ты же знаешь…

— Жека, не делай мне смешно!

— Тогда хоть воды принеси, — прошу я, стараясь не раздражаться.

— Воды? — Алик нагло ухмыляется, небрежно вытаскивает из кармана банку колы и бросает ее мне. — Я забыл оставить воды? Ах, извини, дружище!

Кола теплая, пенистая и мучительно сладкая. Но я все равно опустошаю банку в три глотка…

— Альбертыч, будь человеком, принеси минералки, — прошу я. — Или хотя бы простой воды из-под крана…

— А ты был человеком, когда я тебя по всему свету искал, а? — ворчит он.

— Откуда я мог знать, что ты меня ищешь? — парирую я.

— Скажешь, не знал, что это я звоню? И сообщения мои не видел, да?

— Клянусь, не знал. Мало ли кто мне в блог пишет. На все сообщения не отреагируешь. Насчет звонков — это да. Виноват. На незнакомые номера не отвечаю…

— Значит, не скрывался?

— Говорю же, нет!

Алик грустно качает головой.

— Поздно, Жека. Ты уже спалился… Водой я тебя, конечно, обеспечу. Кормить тоже буду. Еды у нас в достатке. Даже никуда бегать не придется. Я на этот случай ящик консервов припас. Надеюсь, ты не огорчишься, что они кошачьи?

— Огорчусь.

— Мне будет трудно, конечно, но я переживу твое огорчение, — усмехнулся Алик.

— А наручники снимешь? — вяло интересуюсь я.

— Когда увижу твою готовность к добровольному сотрудничеству. Ферштейн?

— Гитлер капут…