«Если», 2011 № 06

Если честно, при всем моем отрицательном отношении к сдаче вселенных в аренду я не вижу в этом ничего катастрофичного для фантастической литературы. Подобные стандарты коммерческих отношений между автором, издательством и читателем на Западе практикуются с давних пор, и никто не говорит о кончине литературы или писательского ремесла. Это определенный сегмент, отдельная ячейка, ориентированная на тех, кто любит оригинальные произведения топовых писателей и готов почитать еще хоть что-то из любимого мира. Проекты развиваются, идут дальше, а к чему это все приведет — покажет время. Пока же авторы и издательства могут только надеяться, что подобное развитие фантастической литературы в России и спустя несколько лет будет интересно читателю.

Алексей ПЕХОВ

Конкурс «Роскон-грелка»

В прошлом номере мы опубликовали репортаж об очередном «Росконе». В рамках конвента по традиции состоялся конкурс «Роскон-Грелка» — на тему «Антисталкер». Из 10 лидеров редакция отобрала рассказ, занявший второе места Представляем его соавторов.

Витер Дмитрий Александрович родился в 1975 году в г. Монино Московской области. Закончил мехмат МГУ им. М.В.Ломоносова (кафедра математической логики). Кандидат физико-математических наук. Работает ведущим менеджером крупной международной компании, ведет бизнес-тренинги. Живет в Москве, женат, воспитывает дочь.

Его стихи опубликованы в ряде сборников поэзии, рассказы — в журналах «Юный техник» (2009) и «Меридиан» (2011). В 2009 году победил на конкурсе короткого фантастического рассказа на сайте lmhonet.ru.

Семенякин Владимир Сергеевич родился в Запорожье (Украина) в 1990 году. Много переезжал, жил в Кривом Роге, Киеве, Днепропетровске и Москве. Учится на пятом курсе Киевского политехнического института. Рассказы опубликованы в областном литературном альманахе «Сборы наших душ», журналах «Полдень XXI век», «Знание — сила», «Фантастика», «Реальность фантастики» и «Радуга».

Дмитрий Витер, Владимир Семенякин Салли и Сальвадор

— Эй, Салли! Во имя всех святых, где тебя носит?

Салли предпочел промолчать. Во-первых, он старался как можно меньше говорить вслух, а во-вторых, когда сеньор Эстебан злился, перечить ему вовсе не стоило.

— Немедленно хватай свою швабру и дуй на второй этаж. Святая Мария, эти туристы просто варвары! Разлили какую-то дрянь возле самой «Атомной Леды»! Знаешь, где это?

Салли молча отвернулся и направился в галерею, но не бегом, а медленно, подволакивая правую ногу, не обращая внимания на то, как сеньор Эстебан клянет его вдогонку за неповоротливость. Необходимости в ругательствах не было — может, Салли и не являлся самым быстрым уборщиком в мире, но уж точно был одним из самых исполнительных и аккуратных.

Взяв по дороге швабру в подсобке, Салли поднялся на второй этаж. План зала ему не требовался: «Атомную Леду» он нашел бы с закрытыми глазами, как и любую другую картину в театре-музее Сальвадора Дали в Фигересе.

Посетителям строго запрещалось проносить с собой еду и напитки, но кто-то, видимо, наплевал на правила. Взглянув на грязный пол, Салли вздохнул. Туристы и экскурсовод старательно обходили темную лужу, но следы успели распространиться вокруг, пачкая паркет грязными дорожками.

— Вы, конечно, узнали женщину на этой картине — Гала, муза и вдохновительница Сальвадора Дали. Пропорции тела безупречны, как у античных статуй, а лицо одновременно буднично и божественно. Хотя она на одиннадцать лет старше Дали…

— На десять лет, — машинально поправил Салли шепотом, выжимая тряпку в ведро.

— Художник не уставал воплощать ее образ на своих самых знаменитых полотнах! Обратите внимание, как гармонично расположены предметы на картине: чтобы соблюсти идеальные пропорции, Дали обратился к венгерскому математику Матиле Гике…

— К румынскому… — пробормотал Салли чуть громче. Туристы начали посматривать на него, впервые заметив скособоченного человека в серой униформе.

Экскурсовод запнулся, метнул в уборщика испепеляющий взгляд, но, не сказав ничего в его адрес, продолжил:

— Посмотрите, сколько труда вложил Дали в эту картину! Как филигранно изображен лебедь, голову которого ласкает Гала…

— Она не трогает лебедя…

Салли не смог удержаться от этой ремарки. Пятно на полу уже исчезло, и нужно было как можно скорее уйти отсюда, но его последнюю фразу услышали, кажется, все. Какой-то турист хихикнул.

— Кто это у нас тут? — экскурсовод лучезарно улыбался, но в голосе его звучал металл. — Вы, кажется, хотели поправить меня, коллега?

Недвусмысленное ударение на последнем слове заставило Салли вжать голову в плечи. Лицо залила краска, но он все-таки сказал:

— «Атомная Леда» написана по принципу «неприкосновения». Ни один предмет не касается другого. Как частицы в атоме: Всё висит в пространстве. Даже море.

Слова давались ему с трудом: правая половина рта почти не двигалась, и речь смазывалась, словно говорил пьяный. У картины воцарилась тишина, нарушаемая приглушенным шепотом и шарканьем ног в других залах.