«Если», 2011 № 06

Ближе к центру город выглядел более обыденно — на улицах горели фонари, окна и витрины были освещены. Начали попадаться пешеходы и машины. Правда, тех и других Кравитц мог буквально пересчитать по пальцам. И только здание ратуши на главной площади выглядело в точности как в старые добрые времена. Рядом с ним располагался «Золотой лев» — самая дорогая и комфортабельная гостиница в городе. Из окон холла лился золотой свет, фонарь над дверью качался под ветром, играя бликами на двух бронзовых статуях львов, стоявших справа и слева от входа. Кравитц зарулил на стоянку и припарковался рядом с синим внедорожником, на дверце которого можно было различить логотип UNSCET.

«Опять этот Вильямс здесь, — раздраженно подумал физик. — Все ему неймется…»

Профессор Вильямс руководил международной наблюдательной группой, с ходом лет постепенно превращавшейся в мощную и отлично финансируемую компанию, занятую переливанием из пустого в порожнее. Как Вильямсу удалось до сих пор удержаться на плаву, оставалось для Кравитца загадкой. Было очевидно, что Событие современной науке пока не по зубам. Разумеется, рано или поздно прорыв произойдет, и движущие механизмы явления станут ясны, но сидеть в Нидерларе и ждать, пока на чью-то голову свалится пресловутое Ньютоново яблоко, бессмысленно. Они выложились здесь полностью еще в первые годы. Сейчас необходимо искать обходные пути — так всегда поступали люди науки, когда проблему не удавалось взять с наскока. Поэтому, будь он на месте Вильямса, то украшал бы сейчас елку у себя дома.

«Может быть, он это делает, чтобы казаться самому себе более значимым», — предположил Кравитц.

Он вылез из машины, достал из багажника сумку, захлопнул дверцу и направился к крыльцу гостиницы. Сумка была та же, что и восемь лет назад, и внутри лежали те же вещи. Даже это было частью ритуала.

— Добро пожаловать, господин профессор. По вам можно часы сверять, — поприветствовал его охранник, не выходя из своей будки.

Кравитц печально усмехнулся — наконец его стали узнавать в лицо в Нидерларе.

Кроме него в холле находились двое: Вильямс и его спутник — молодой азиат, то ли японец, то ли кореец. Они сидели в глубине зала за маленьким столиком и о чем-то беседовали.

Завидев Кравитца, Вильямс воскликнул:

— Ваше здоровье! — И поднял бокал с пивом.

Молодой человек пил чай. Он вежливо улыбнулся и кивнул Кравитцу.

— Номер тридцать два, как всегда? — спросил портье.

— Да, если можно, — Кравитц взял ключ.

В «Золотом льве» карточки так и не прижились — все пользовались старомодными ключами с бирочками, на которых был обозначен номер комнаты. Поднимаясь по лестнице, он услышал, как Вильямс говорит своему спутнику:

— И так — каждый год.

Потом звякнул о стол пустой бокал. Кравитц порадовался, что он уже не внизу — иначе точно не удержался бы и нагрубил наглому голландцу.

В коридоре второго этажа было холодно и пахло какой-то дезинфицирующей жидкостью. Запах был знакомым, он вызвал смутное ощущение дежа вю. В интерьере тоже ничего не изменилось — Долингер хорошо знал, что нужно его немногочисленным постояльцам.

Комната номер тридцать два… Открывая дверь, Кравитц почувствовал, что его сердце забилось быстрее. Свет включился автоматически, едва он переступил порог, а штора отъехала в сторону, открывая вид на город. Обстановка в комнате осталась прежней — словно Кравитц и не уезжал отсюда. Физик устало опустился в кресло. Поездка вымотала его. Как всегда, он тщательно следил за тем, не преследуют ли его, хотя и сомневался в своей способности заметить профессиональную слежку — его знакомство с методами шпионов ограничивалось парой фильмов о Джеймсе Бонде. Сейчас бы в душ и поспать… И тут же он понял: нет, не сейчас. Он больше не может ждать ни минуты.

Кравитц достал из сумки футляр, из футляра — прибор ночного видения, активировал микрокомпьютер. Потом выключил свет и вышел на балкон. Все остальные окна на этажах оставались темными: или там никого не было, или постояльцы уже спали. «Значит, за мной никто не наблюдает…» Кравитц тряхнул головой, отгоняя абсурдную мысль. Кто может за ним наблюдать? Кому это нужно? Уж во всяком случае, Вильямс вне подозрений, он изрядно нагрузился пивом еще до приезда Кравитца и сейчас, наверняка, догружается. За восемь лет даже люди из UNSCET могут растерять энтузиазм. Вильямс был здесь с самого начала, когда ученые еще не потеряли надежды «быстренько разобраться» в случившемся, и если бы он в какой-то момент заподозрил, что Кравитц врет или недоговаривает, он еще тогда забил бы тревогу. Нет, скорее всего, он лишь надеялся, что в одно прекрасное мгновение Барьер попросту исчезнет так же неожиданно, как и появился, и тогда он, Вильямс, окажется в нужном месте в нужный момент. «Что-то общее все же у нас есть», — подумал Кравитц с грустной улыбкой. Забавно было сознавать, что оба они лелеют одни и те же мечты, но по разным причинам.