«Если», 2012 № 01

— Но эта штуковина горела уже несколько часов, когда мы ее обнаружили, — сказал Ричард. — Все системы предупреждения отключились.

— А это поработали над системой жизнеобеспечения, — пояснил Ларри. — Понизили процент кислорода в помещении. Поэтому пожар разгорался медленно. А еще есть встроенная система пожаротушения. Она бы изолировала и провентилировала отсек. Но не сделала ни того, ни другого.

— А систему жизнеобеспечения легко перенастроить?

— Мне легко. Вам будет потруднее.

— Значит, был некто, разбирающийся в системах корабля?

— В системах большинства кораблей, — уточнил Ларри. — Тут нужно знать, что стандартно, что необычно, чего ожидать и что нормально.

— Значит, это был человек, работавший на корабле, — решил Ричард.

Ларри улыбнулся:

— Не обязательно. Ведь вам полагается недельный отпуск?

Ричард кивнул.

— Этого времени вполне хватит, чтобы изучить техническую документацию и понять, как работают системы этого корабля. При условии, что у человека уже есть базовые знания о работе систем кораблей в целом.

— А можно было рассчитать время? — спросил Ричард.

— В смысле?

— Чтобы мы находились поблизости от Ваадума, когда начнется пожар?

— Конечно. Это единственный умный способ устроить диверсию. Если только поджигатель не собирался погибнуть вместе со всеми. Или не задумал воспользоваться спасательной капсулой. Но они все на месте. Полагаю, все ваши пассажиры тоже на месте?

— Да. Они все здесь. На станции. С нами.

* * *

Чтобы человек перестал тянуть волынку, нет лучшего повода, чем убийство. После того как Анна Мария увезла тело Кантсвинкль в лазарет на тележке-роботе, Хансейкер достал инструменты и починил замок в номере Кантсвинкль. Он не мог отделаться от чувства, что если бы сделал это раньше, чем в нем поселилась Агата, то смог бы предотвратить ее смерть. Но тогда ему пришлось бы иметь с ней дело следующие два дня, пока «Президио» готовили к вылету. От этой мысли он вздрогнул… и ощутил вину. Она не виновата в том, что умерла…

Да, никто ее, похоже, не любил, с ней было тяжело общаться. И если бы ему пришлось выбирать, кого из этой маленькой группы пассажиров убить, он выбрал бы ее. Тут он снова вздрогнул. Так она умерла из-за своего характера? Или из-за своего поведения? Или потому что он поселил ее именно в этот номер?

Последняя мысль заставила его отыскать своих подручных (всего двоих) и распорядиться, чтобы они привели в порядок другие номера — те самые, где контроль состава воздуха был невозможен. Затем переместил в них пятерых пассажиров: Бантинга с соседом, Джанет Потсворт с Лизой Ламфер и Сьюзен Кармайкл.

Первые четверо оставили прежние номера охотно. Затем он отправился к Кармайкл. Постучал, она не ответила. Он постучал снова, уже сильнее. Дверь распахнулась, он увидел Сьюзен, но какую-то осоловевшую. Не так давно она поразила его как женщина, чья прическа всегда в порядке, а сейчас она стояла растрепанная, да еще с каким-то странным красным пятном на щеке, как будто ее ударили. Он лишь через несколько секунд догадался, что на щеке у нее отпечаток подушки, а волосы взъерошены одеялом. Очевидно, спала Сьюзен Кармайкл неряшливо, хотя никогда не появлялась такой на людях.

Перебираться в другой номер она не захотела. Она едва не захлопнула дверь у него перед носом, но он остановил ее и сказал, что, если она останется здесь, то велика вероятность, что ее постигнет судьба Агаты Кантсвинкль. Тут Кармайкл нахмурилась.

— А что случилось с Агатой? — спросила она.

Хансейкер внимательно на нее посмотрел. Она действительно этого не знала.

— Она умерла.

Кармайкл на минуту закрыла глаза, вздохнула и прислонилась к дверному косяку.

— Полагаю, она была убита, — устало произнесла она.

— Да.

Кармайкл открыла глаза. Они были ярко-голубые.

— Наверное, бесполезно просить убийцу прекратить сеять смерть, раз уж мы сошли с этого проклятого корабля.

— Наверное, — согласился Хансейкер, не зная, как реагировать на ее слова.

— У него кончатся жертвы, и это привлечет внимание к нему, — со злостью сказала она, как будто ее лично оскорбляло, что убийца продолжает убивать, даже несмотря на то что она считает такое поведение неумным.

— Возможно, он не возражает против внимания, — заметил Хансейкер. — Помочь вам перенести вещи?

— У меня их немного. — Она показала на свои недавние покупки, лежащие на стуле. — Сама отнесу.

Он все же взял туфли и одеяло, потому что внезапно ощутил необходимость быть полезным. Хотя он и так был полезным. За сегодня он сделал полезного больше, чем за предыдущие недели, а то и месяцы. Починил замки в четырех дверях, включая дверь номера Агаты Кантсвинкль (а потом запер проклятую комнату, может быть, навсегда), привел в порядок множество номеров, пробудил от спячки кухонный персонал — ведь теперь у него в отеле есть постояльцы. До тех пор, пока они не поубивают друг друга, разумеется.

Он оставил дверь открытой, потому что кто-то из его работников вскоре придет сюда, приберется, починит замок и запрет его. Никто не будет жить в старых номерах, пока в отеле есть убийцы.