«Если», 2012 № 07

Барсуки хотели, чтобы на них прекратили охотиться. И, естественно, законы о запрете охоты были приняты сразу же почти во всех цивилизованных странах. Но этим не ограничилось. Барсуков решили подтянуть в культурном плане. Исконные обитатели Европы и Азии, живущие бок о бок с людьми… Ну, точнее, не совсем бок о бок, но где-то неподалеку…

Экологи, гуманисты, пацифисты, просто неравнодушные люди посчитали, что они должны. Сильно должны! По сути, люди в целом задолжали барсукам весьма и весьма… Взять хотя бы жир в аптеках! И барсукам начали помогать.

Поначалу их стали подкармливать, и барсуки резко разжирели — сработала тысячелетняя привычка запасаться питательными веществами, если имеется такая возможность. Затем люди стали разрабатывать проекты особых экологических зон. И только потом решили поинтересоваться у самих барсуков — а чего же они, собственно, хотят? А барсуки хотели сесть на диету и за стол переговоров!

Сразу после начала переговоров Седой намекнул, что держать барсуков в зоопарках за решеткой не слишком-то гуманно. А точнее, полностью недопустимо! Но ведь те барсуки молчали… До той поры, пока не встретились со своими дикими собратьями.

Как только цивилизованный барсук из зоопарка видел дикого барсука из леса, он говорил: «Принесла же вас нелегкая…» Становился на задние лапы и требовал выпустить его из клетки. Барсучата плакали и в страшный лес не хотели, поэтому люди ограничились удалением решеток и удвоением, утроением рациона питания. Барсуки временно получали зарплату как экспонаты и тратили ее весьма экстравагантно… Борцы за права пытались их этой зарплаты лишить — ведь выставлять себя в зоопарке унизительно!

Но глобально барсуки хотели чего-то большего. Теперь наконец они признались чего.

* * *

Василиса шла по ночному лесу первой — она хорошо знала дорогу. Литовкин плохо видел в темноте, поэтому брел в хвосте. Марцин время от времени начинал насвистывать, но вспоминал о конспирации и замолкал.

Поляна совета слабо освещалась огоньком едва тлеющего костра. Около него виднелась мохнатая фигура. Седой грел лапы у огня.

— Доброй ночи, — тихо сказала Василиса.

— А, — проворчал Седой. — Пришли… Я знал, что вы скоро придете.

Барсуки всегда ворчали. Их речевой аппарат был устроен таким образом, что говорили они с рычанием или ворчанием. Не всегда четко, но вполне понятно. Вежливости им иногда не хватало. Или они специально вели себя невежливо.

— Нам нужно срочно поговорить, если насчет Крыма и сроков его передачи вы серьезно.

— Торопыги, — констатировал барсук. — Все вокруг торопыги.

— Ты сам говорил, что вопрос нужно решить в течение двух месяцев.

— А вы пришли через два часа.

— К чему вообще такие сроки?

— Вам нельзя терять времени. Каждый день задержки погубит многих людей.

— Как? — всполошилась Василиса.

— Естественным образом, — не совсем понятно ответил барсук. — Но к делу…

— Мы привели большого человека, — заявила Василиса, кивая на Клотицкого.

— Не очень-то он большой, — заметил Седой.

— Он один из главных.

— Мы считали, ты главная. Обманула?

— Я главная на переговорах.

— Все у вас неправильно. Послы, говоруны, передатчики, думатели, знатоки. Каждый должен быть личностью. Решать. Понимаешь?

Марцин хихикнул.

— Странно слышать это от существа, чей разум, по мнению экспертов, является коллективным!

— Кто тебе такое сказал? — фыркнул барсук.

— Думатели.

— Плохо думали.

— И еще вопрос, — не удержался Клотицкий. — Почему вы все-таки выбрали русский язык? Немецкий в Европе оправданнее с экономической точки зрения. Английский — для всеобщего понимания…

— Русский — язык межнационального общения, — объяснил барсук. — Слыхал?

— Нет, — ответил поляк.

— Молодой еще. А я уже старый… Сосиски-то принесли?

Литовкин поспешно вытащил из рюкзака три вакуумные упаковки сосисок.

* * *

Костерок потрескивал свежим хворостом. Сосиски пузырились и тихо шипели на свежеоструганных палочках.

— Наше предложение очень хорошее, — заявил Седой, задумчиво глядя в огонь поверх сосиски. — Если вы его примете, будут другие — еще лучше.

— Но почему именно Крым? — спросила Василиса. — Целиком? Может быть, часть Крыма? Скажем, лесная зона…

— Мы леса насадим там, где сейчас степь, — заявил барсук. — А полностью… Нам ведь развиваться надо. На южном берегу пусть пока туристы отдыхают. Если только приплывут морем и капитальных построек сооружать не станут. Мы в море купаться не любим.

Специалисты по контакту машинально отметили выражение насчет «капитальных построек». Откуда бы барсуку это знать? Что он, техническую документацию когда-то читал? Или законы? Но вот говорит… Как и многое другое. Похлеще.

— Может быть, вам водопровод оставить? — поинтересовался Клотицкий. — Жилье какое-то…

Седой покачал свободной от прутика с сосиской лапой.

— Сплошной вред от ваших водопроводов и водоканалов. Вода — она ведь не просто так бежит. Она как надо бежит. Если не в болоте. А в болоте ничего хорошего нет. Водопровод — зло. Другое дело — акведуки. Каменные.